После переезда почти месяц меня не отпускали даже в сад. Дед и Крайсониария (я несколько дней зубрила ее имя, чтобы не спотыкаться) разве что с ложечки не кормили, да и Литманиэль от них мало отставал. Я от такой заботы начала чахнуть. Может, конечно, чистокровным эльфийкам только этого и надо, но во мне данной крови лишь треть. Вот поэтому я треть от месяца и вытерпела, а потом начала потихоньку безобразничать.

Мы с Ветерком ночью поднимались на крышу, чтобы немного вдохнуть свободы. Он — полетать, я посмотреть на его шалости. Один раз уснула, а открыла глаза уже в комнате. Рядом сидел дед, внимательно рассматривая.

— Анэлия тоже любила бывать на крышеон заканчивал уже осипшим голосом, но все-таки держался.

— Я знаю. Вижу иногда во сне кусочки ее жизни. Она не только там бывала, еще и летала с Минуткой, — и видя, что двигаюсь в правильном направлении, спросила. — А Вы не знаете где книги о Кауринской династии, которые нашел Дарель?

Дед смотрел долго, видимо усваивая в голове, что я и без того очень многое знаю и скрывать что-то от меня бессмысленно. Потом вышел, принеся целую стопку древних фолиантов. На языке фей, конечно…

После суток, проведенных над расшифровкой одной страницы, я занервничала. Начала приставать к шкатулке, которой тут нравилось гораздо больше, ведь скрываться не требовалось.

— Ну родненькая, помоги пожалуйста. Может ты можешь в меня какие-то знания залить? — она замигала красным. — Ясно, значит нет. А может переводить будешь? По буквам? — снова красный. — А может сама расскажешь, что тут интересного? — она замигала, выдав короткое «Всё».

Вот после такого разговора я не просто нервничала — злилась. Ровно до того момента, когда однажды рано утром из холла первого этажа не раздалось громогласное «Деронвиль, подъем!».

Я бежала по лестнице в одной ночной сорочке, даже не думая стесняться. Залетев с разбега в распахнутые объятия Роберта Тоскана. Как же я по нему скучала!

И если деда просить просиживать со мной часами, ради перевода литературы я стеснялась, то Тоскана тут же утянула к своим сокровищам. Стоит ли говорить, что с тех пор он к нам приезжал едва ли не каждую неделю? А уж как открыли межкоролевский портал, так мог и каждый вечер захаживать, выпить эльфийского вина со старым другом, побеседовать по душам с Литманиэлем, вставить в тык мне…

Он просил называть его Робертом, но я иногда срывалась на злобное «профессор Тоскан», когда он перегибал палку в попытках научить меня «нормальным боевым реакциям». Тренировать вздумал, гадость такая, утверждая: «Эти эльфы из тебя комнатное растение сделают, Деронвиль».

Я любила занятия с ним, хоть и вредничала до последнего, списывая такое вольнодумие на кровь неугомонных фей. Мне вообще повезло с учителями — Тоскан обучал боевой магии, дед — артефакторике.

Из книг удалось вычленить многое, но основным открытием была неограниченная магическая подпитка через носителя магии. Вот почему феи так старались заполучить артефакт. Неиссякаемый источник — сила и власть.

Мне хотелось помочь всем, но в первый раз решится на эксперимент оказалось страшно. Родственники грудью вставали, запрещая ехать, но это было важно для меня, поэтому смирились.

Во дворец, к королю человеческого государства проникли тайно, с его согласия, разумеется. И также тайно питали земли, в которых магического почти не осталось. Первый эксперимент выжал меня досуха, неделю я провела в постели. Зато во второй уже было четкое понимание границ, и ушла с поля я своими ногами. Спустя год стало понятно, что магия в тех землях поднимает голову, потому что начали рождаться одаренные дети.

Вот тогда-то человеческий король и эльфийский император начали налаживать отношения. Подписали договор, быстренько сообразили межкоролевский портал, которым могли перемещаться только доверенные лица. У каждого был индивидуальный жетон-активатор. Карл поочередно пользовался то моим, то Тоскана, но об этом тссс, хоть все и так в курсе наших махинаций.

В человеческом королевстве я бывала только по государственной необходимости, совмещая эти визиты с путешествием в Градон. Там у меня подрастал братик, радуя своими успехами не только родителей. Стоит ли говорить, что после настолько явного вмешательства шкатулки, ребенок у Эрры родился одаренный, хоть нам и пришлось 3 раза тайно навещать беременную женщину, когда самочувствие той совсем ухудшалось. Шкатулка максимально ее подпитывала, дав выносить совершенно потрясающего мальчугана.

С земли подниматься было тяжело, но брат живо вскочив тут же протянул руку. Мы с ним быстро выловили уже порядком продрогшую Марию и утащили в маленький домик для гостей. Девочка, утомившись, уснула у меня на руках, сладко посапывая.

— Арона, кстати видел недавно, важный такой, весь из себя героический, — Карл показушно надул щеки и выпятил грудь, на что я лишь хмыкнула. — С дамой был…

— Хорошо, — я улыбнулась брату, продолжая гладить племянницу по еще влажным после купания волосам.

— Я тебе поражаюсь, неужели не интересно кого он себе завел, а?

— Неа, — лениво протянула я. Врала, конечно, но об этом знать никому не следовало.

Мы с Ароном виделись каждый мой приезд в Эдарон. И о его новой возлюбленной я узнала гораздо раньше Карлуши. Новая, но точно не последняя. Он говорил, что такой как я не найти, снова бередя мою душу подобными признаниями. А я пыталась шутить, грозясь познакомить его с какой-нибудь эльфийкой.

Мы с ним друзья и с удовольствием делимся друг с другом новостями, семейными радостями. Через Скору и Карла даже породнились, имея общую племянницу. Но он так и не остыл до конца, я это чувствовала. По слишком бережным касаниям и абсолютно не родственным объятиям.

Я шла к дому, когда сзади охватили сильные руки. Лир любил подкрадываться вот так. Я сначала пугалась, но потом привыкла.

— Дико соскучился, — шептал мужчина, водя носом по основанию шеи. — Твой брат снова у нас?

Я хмыкнула, откидывая голову ему на плечо, тем самым открывая шею для еще больших маневров. Он, не задумываясь, прикусил, вызывая толпы мурашек по коже и отчаянный пинок маленькой ножки в районе живота.

— Ай! — я была тут же подхвачена на руки.

— Нельзя так делать, слышишь, Корделия? Тебе же внутри мамы хорошо? Вот и маме нужно чтобы было хорошо, — он, держа меня, прижимался ухом к внушительному животу, и каким-то непостижимым образом, договаривался. Уму не постижимо, но дочка тут же успокоилась, быстро затихнув.

— Ты понимаешь, что когда родится, спать ее укладывать будешь, да?

— А то, но сначала уложу тебя…

Он потащил меня в спальню, хоть укладывать и не собирался. Я честно сопротивлялась, пусть и не долго, снова сдаваясь под его настойчивый шепот.

Лир появился в дверях нашего дома спустя несколько месяцев после моего переезда. Я снова попыталась сбежать, хоть дальше сада было и некуда.