«Узилище!» — услышал он. Машинально ответил:

«Превалитет-999».

«Благодарю, урод, — ответили ему со смешком, — спи спокойно, дальше мы сами».

И вновь на общее пси-поле Передающего Приказы обрушился кулак чужой воли, раздробивший сознание на отдельные слабые струйки.

Варан, лежащий на полу, ожил, заворочался, встал.

Его приятель сунул ему меркабу.

— Пошли отсюда.

— Где он? — спросил второй варан.

— Числомир-999.

— Так близко?

— Туда никто не заглядывал.

— Как мы найдём Узилище?

— Узилище — это человек с гипертрофированно развитым мозгом. Кстати, он мой «родич».

— Прохор Смирнов?!

— Там его зовут Прохориил Смирдающий.

— Едять меня мухи! Не шутишь?

— Хотел бы, да не вижу смысла.

— Что это за имя — Прохориил? Библейское какое-то. Да ещё и Смердящий.

— Не Смердящий, а Смирдающий.

— Не вижу разницы.

— Разбёремся, — проговорил третий варан. — Уходим.

И ящеры потопали к светящимся кабинам перемещателей, связывающих зал контроля со всеми обитаемыми планетами Галактики.

Мегалозавр Передающего Приказы за их спинами окончательно расплылся кучей термитов, каждый из которых нёс частичку информации о строении всего мыслящего организма, но не мог восстановить его в полном объёме.

Мир ложных идеалов

Семёныч, к счастью, оказался понимающим человеком и всё, что с ним произошло, воспринял с юмором:

— Хорошо хоть сам живой остался.

— Они все живы, — посмотрела на лежащие в траве тела Юстина. — Только по-разному.

— Кто их так? — посерьёзнел массажист, внезапно осознавая, что не помнит, как оказался на склоне горы недалеко от пансионата в компании незнакомой женщины, двух парней и пятёрки неподвижных мужчин, один из которых был Данимиром Саблиным, упросившим его помочь нейтрализовать банду отморозков.

— Секретная информация, — коротко ответила Юстина.

— Понятно. И где отморозки? Вон те, татуированные? Их бы надо связать, пока не очнулись.

— Не надо, никуда не денутся.

Семёныч с недоверием пошкрябал затылок пятернёй, потом понял, что у собеседницы свои взгляды на происходящее, и выпрямился.

— Чем помочь?

— Нужно отвезти наших парней в пансионат. — Юстина вспомнила о зажатых в кулаке «хрустальных сувенирах», спрятала их в карман курточки. — Но так, чтобы никто не заметил.

— В медцентре есть фургончик «Соболь» для разных нужд, не «Скорая помощь», но всё же закрытый транспорт. Надо только заведующую предупредить.

— Пусть она сама сюда подъедет, я всё объясню.

— Лады. — Семёныч бросил озабоченный взгляд на лежащих и скрылся за кустами.

Вскоре приехал белый фургончик с красным крестом на борту, из него выскочила Алла Юрьевна, подбежала, запыхавшись.

— Что случилось?! — Она увидела лежащего без движения брата, бросилась к нему. — Боже мой! Дан!

— Он жив, — подошла Юстина. — Не волнуйтесь. Разве он вас не предупреждал?

— Говорил о какой-то спецоперации…

— Я руковожу этой спецоперацией. Он жив, просто находится в трансовом состоянии.

— В каком?!

— Дан сам всё объяснит, когда придёт в себя. Поможете перевезти его в номер?

Сбитая с толку сестра Саблина выпрямилась.

— Ну, конечно, помогу, вызову сейчас кого-нибудь из персонала…

— Не надо вызывать, о наших делах не должен знать никто, справимся сами.

Подошли Семёныч и водитель «Соболя», молодой смуглолицый парень, с любопытством разглядывающий панораму схватки с Охотниками.

— Предупреждаю: никому ни слова! — холодно добавила Юстина. — Если слухи об этом начнут циркулировать по пансионату, вас привлекут к ответственности за несохранение государственной тайны. Понятно?

Мужчины переглянулись.

— Чего ж не понять, — проворчал Семёныч, — знамо дело.

— Беритесь.

Оперативники Юстины и работники пансионата вчетвером подняли Саблина, уместили на сиденье в салоне фургона. Потом таким же манером перенесли Прохора. Семёныч направился было к живописно раскинувшим татуированные руки постояльцам, но Юстина преградила ему путь:

— Этих не трогайте.

— Почему? — не понял он.

— Так надо. — Юстина не стала объяснять, что, очнувшись, молодчики просто не вспомнят, что с ними случилось и что они делают на склоне горы. Захватчики — «души» Охотников, как объяснил ей Саблин, выселились из «мысленных квартир» всех троих, и в настоящий момент они были предоставлены сами себе. Опасности для людей они уже никакой не представляли.

— Ну, как знаете.

С трудом уместились в фургоне. «Соболь» развернулся, с не меньшим трудом съехал с горы к пансионату, до которого было всего чуть больше километра. К счастью, отдыхающих возле первого корпуса не было видно и перенести тела Саблина и Прохора Смирнова из машины в номер на третий этаж никто не помешал. Это видели лишь девочки-администраторши, ошеломлённые происшествием. Алла Юрьевна что-то им сказала, и они успокоились.

— Что-нибудь ещё? — спросила она, нервно хрустя пальцами в номере Прохора. — Может быть, всё-таки вызвать врача?

— Ни в коем случае! — отрезала Юстина. — Запомните, пожалуйста: никто не должен знать об этом случае! Если что-нибудь понадобится, я вам позвоню.

Алла Юрьевна вышла, снедаемая сомнениями. За ней направился Семёныч.

— А вас я попросила бы остаться, — сказала ему в спину Юстина. — Вы нам понадобитесь.

Массажист посмотрел на директоршу в коридоре, ждущую его на лестнице, нерешительно кхекнул:

— Мне надо… сдать дежурство… Минут через десять можно?

— Хорошо, жду вас через полчаса.

Семёныч вышел.

— Займите оборону, мальчики, — скупо улыбнулась Юстина, повернувшись к своим помощникам. — Будем ждать.

Михаил и Коля, понимавшие свою начальницу с полуслова, щёлкнули каблуками, и она осталась одна, не считая лежащих Прохора — в спальне — и Саблина — на диване. Ей трудно было представить, где в настоящий момент находятся их «души», но Юстина верила, что всё закончится благополучно.

Судьба оставшихся предоставленными самим себе татуированных молодчиков, использованных Охотниками, её не волновала. Судя по их реакции (как доложил позже Михаил), они ничего не помнили и принялись отдыхать на свой лад, заливая себя алкоголем в ресторане.