Ждать своих пришлось долго.

Через полчаса пришёл Семёныч, однако нужда в его присутствии отпала, и Юстина отпустила его, предупредив, что может вызвать в любой момент.

Первым из формонавтов очнулся Данимир Саблин, полежал с открытыми глазами, глядя в потолок, рывком сел, помял лицо ладонями.

— Ух как здорово вернуться!

Юстина молча подала ему стакан с минералкой.

В спальне послышался шорох.

— Иди, — ткнул пальцем в открытую дверь Саблин.

Юстина прошла в спальню.

Прохор сидел на кровати и смущённо улыбался.

— Прошу прощения за надоедливость.

Юстина и ему подала заранее приготовленный стакан воды.

Он отпил половину, заметил входящего в комнату Саблина.

— Не будете возражать, если я схожу домой?

— В свой превалитет? — догадался Саблин.

— Узнаю, как там дела, чуток отдохну, поговорю с Даном…

— С моим «братцем».

— И вернусь. Может быть, ДД оставил нам какую-нибудь записку.

— Странно, что он не присоединился к нам, а ведь обещал. Часа тебе хватит?

— Думаю, хватит. Потом обсудим ситуацию все вместе.

— Отправляйся, будем ждать.

Прохор лёг, закрыл глаза. Эргион был у него, но он его на грудь класть не стал. Дыхание математика стало ровным и глубоким.

Саблин вышел в гостиную.

— Идём, поговорим.

Сели на диван.

— У нас всё получилось. Я теперь наполовину Охотник. — Данимир заметил недоверие на лице девушки, усмехнулся. — Пришлось просмотреть изнутри всю базу данных Охотников, чтобы свободно ориентироваться в реалиях Бездн. Оказывается, вся эта вшивая братия настолько уверовала в свою недоступность и безопасность, что не создала систему идентификации прибывающих посланцев. Нас она пропустила в Пункт пограничного контроля без проверки. Мы, естественно, «надели» хранившиеся там тела, — Охотники вживую похожи на земных ящеров-варанов с острова Комодо, — нашли на складе эргионы и пришли к местному царьку. Обслуга там называет его почему-то Глыбой, хотя на самом деле он — куча термитов.

Юстина поморщилась.

— И вы…

— И мы сделали его! — Саблин допил воду, закончил рассказ. — Теперь мы знаем, где именно сидит в плену твой Прохор: в девятьсот девяносто девятом превалитете.

— Почему он не может вернуться?

— Потому что Узилище — так называют эту странную тюрьму — заблокировано. Мало того, оно представляет собой мозг.

— Что?!

— Человеческий мозг. И мозг этот принадлежит «родичу» Прохора-999. Кстати, там его зовут Прохориилом. По фамилии Смирдающий. — Саблин хихикнул. — Представляешь?

— Нет… Смир… дающий…

— Ну, смир или мир, главное — дающий. Так его там назвали. Не это главное. Нам теперь надо думать, как выковырнуть Прохора оттуда.

— Выковырнуть?

— Образно говоря — да, именно выковырнуть. Не представляю, как это можно сделать. А доставать его придётся, иначе…

— Что? — проговорила Юстина одними губами.

— Прохор как личность… — Саблин помолчал, — исчезнет.

* * *

Чтобы не оставлять лежащих без сознания друзей, ужин заказали в номер.

Саблин сходил к сестре в её апартаменты, чтобы объяснить ей странности происходящего, и вернулся удовлетворённо-спокойным.

— Нормально, Алла человек сообразительный, всё поняла.

Юстина кивнула на стол, где были расставлены тарелки, судки и чашки с заказом.

— Ешь, я выбрала речную форель с пророщенной пшеницей и овощные блины.

— Спасибо, это вкусно.

Поели, взялись за чай. А спустя несколько минут спокойной трапезы началось движение, ждать которого становилось уже невмоготу.

Сначала ожил Прохор.

Он выскочил из спальни, как чёртик из коробки, оглядел застывших с чашками в руках друзей, вскинул сжатый кулак:

— Пахнет не хуже, чем в ресторане. Можно сказать, я от этого и очнулся.

— Можем заказать и тебе.

Раздался стук в дверь.

— Вы кого-то ждёте? — хитро прищурился Прохор.

Саблин молча открыл дверь в номер.

На него из коридора смотрел Семёныч, переодетый в другой — вельветовый — костюм.

— Вы кого-то ждёте? — спросил он с той же интонацией, с какой только что говорил Прохор.

— Это пароль, — засмеялся Прохор.

— Проходи, — отступил Саблин, оглядываясь на Юстину. — Это мой «братец» из второго числомира.

— Я поняла.

— Какой ты догадостный, — усмехнулся массажист, проходя в номер, — аж оторопь берёт.

— Объясните, — потребовала Юстина, — вы же можете переходить из головы в голову только по трансперсональной связи, по родственной линии.

— Я запомнил ауру Семёныча, — с уважением посмотрел на неё Семёныч, — и могу теперь заходить к нему «в гости», как к себе домой. Кстати, и в башку того урода с ирокезом, которым управлял Охотник. Он тоже, — кивнул Семёныч на Прохора.

— Да, это правда, — подтвердил Прохор.

— Что ж, все в сборе, — Юстина подвинулась, освобождая место для Семёныча.

— Не хватает только ДД, — сказал Саблин. — Вы говорили, что он обещал быть в…

В дверь снова постучали.

Саблин замолчал. Семёныч повернулся, открыл дверь.

В коридоре стоял пожилой седовласый джентльмен в белом костюме и чёрной рубашке, благообразный, вальяжный, с хорошо ухоженным «бульдожьим» лицом. Он прикоснулся к виску пальцем, улыбнулся.

— Добрый вечер, судари и сударыни, позвольте присоединиться?

— Дмитрий Дмитриевич? — неуверенно осведомился Семёныч.

— А вы ждали кого-то ещё?

— Но вы не похожи… — пробормотал Семёныч.

— Вы тоже, — ослепительно улыбнулся джентльмен. — Хотя могу предположить, что вы Саблин-2.

— Значит, вы всё-таки Дмитрий Дмитриевич… в другом теле. Мы ждали вас раньше.

— К сожалению, добраться к вам на Алтай из Малайзии не просто. Я могу войти?

Семёныч посторонился.

Джентльмен в белом костюме вошёл в номер, оглядел присутствующих.

— Понимаю ваши чувства. Я не Дмитрий Дмитриевич, я его брат, живу в Новосибирске, преподаю лингвистику в Новосибирском университете. Дмитрий Дмитриевич вынужден был задержаться и передал, так сказать, полномочия мне. Меня зовут Валентин Дмитриевич, то бишь его. — Гость небрежно дотронулся пальцем до носа. — Поэтому можете называть меня и так, и так, не ошибётесь.