но я-то всю жизнь служу здесь верой и правдой! Раз Главный настоятель прогоняет меня, делать нечего, но что бы ни случилось, где бы я ни был, я никогда не предам его, и, должно быть, это поможет мне скоро вернуться!»

Ему было некуда идти, вот он и пришёл на побережье Цуноока, в бухту, где варят соль.

Бунда вошёл в первую попавшуюся солеварню и сказал:

— Я бродяга. Пожалуйста, помогите мне.

Хозяин ровным счётом ничего не знал о Бунде, но взглянув на него, невольно пожалел и пустил в дом. Через несколько дней хозяин сказал:

— Чем так сидеть, ничего не делая, принёс бы дров соль варить.

— Это проще простого.

Бунда принёс дров. Он был настоящим силачом, так что дров он принёс столько, сколько под силу взять пятерым, а то и шестерым. Хозяин был очень доволен и благодарен Бунде.

Так прошли годы и месяцы. Бунда решил, что хорошо бы ему самому попробовать варить и продавать соль. Он сказал хозяину:

— Все эти годы я служил тебе, в благодарность дай мне один соляной котёл, у меня ведь ничего своего нет. Хочу попробовать торговать.

Хозяин любил Бунду, поэтому дал ему целых два котла. Бунда стал варить и продавать соль. «Соль от Бунды» была вкусной, кто её употреблял — не болел и выглядел молодо. Притом соли было вдоволь, поскольку котлы Бунды варили в тридцать раз быстрее, чем другие. Вскоре Бунда стал вполне благополучным торговцем. Шли годы и месяцы, и он превратился в настоящего богача. Все солевары на побережье Цуноока теперь старались походить на него. Он сменил имя и стал зваться Бунсё Цунэока. Потом купил семьдесят пять тё земли, окружил поместье рвом, построил в четырёх направлениях восемьдесят три склада, а всего возвёл девяносто разных строений. Теперь он мог сравниться с древним богачом Судаттой[500].

Многие в провинции Хитати теперь служили Бунсё. Число его слуг, включая малолетних, достигло трёхсот с лишним человек. Нанимали и разных других работников: подёнщиков, косарей, — их число неизвестно. «У меня столько сокровищ, что даже люди, обладающие всеми десятью добродетелями, не сравнятся со мной» — так он стал поговаривать.

У Бунсё, однако, не было детей, ни сыновей, ни дочерей. Однажды обо всём этом узнал господин Главный настоятель. Он подумал, что всё это довольно странно, и решил позвать Бунду и поговорить с ним. Бунду позвали. Тот так давно не был у Главного настоятеля, что обрадовался и тотчас явился. Господин Главный настоятель взглянул на него: конечно, Бунда — человек низкого происхождения, но ведь он добился процветания.

Бунде подобало бы оставаться во дворе, но Главный настоятель пригласил его войти. Бунда поднялся на галерею. Господин Главный настоятель изволил сказать так:

— Ты, Бунда, стал очень богатым человеком, но правда ли, будто ты говорил, что тебя не могут превзойти и те, кто обладает всеми десятью добродетелями? Как мог ты произнести столь нечестивые слова?

Бунда почтительно ответил:

— Я — человек низкого происхождения, но у меня множество богатств, столько, что трудно представить. Ведь для этого должна быть причина!

— Сколько же у тебя богатств, что ты так считаешь?

— У меня есть золото, серебро, узорчатые ткани, парча, семь драгоценностей, без счёта сокровищ. Склады тянутся во всех четырёх направлениях, числа их я не знаю, — ответил Бунда.

Господин Главный настоятель выслушал это и сказал:

— Ты и вправду удачлив и богат. А есть ли у тебя дети, чтобы продолжить твой род?

— Пока нет, — ответил Бунда.

— Это очень плохо. У человека нет большего богатства, чем дети. Отдай свои сокровища богам и буддам, пусть они подарят тебе хотя бы одного ребёнка.

Бунда глубоко задумался, а вернувшись домой, стал на все лады ругать жену, чуть из дома её не выгнал. Жена никак не могла взять в толк, чего он хочет. Бунсё кричал:

— Господин Главный настоятель считает, что мы должны иметь детей. Сейчас же рожай!

Жена ответила:

— Как я могу иметь ребёнка в сорок лет, когда не родила ни в двадцать, ни в тридцать. Теперь уж ничего не поделаешь!

Бунсё задумался, он вспомнил, что господин Главный настоятель советовал ему обратиться к богам и буддам. Он сказал:

— Нужно идти и просить богов и будд.

Жена послушалась. Семь дней она постилась и потом отправилась к пресветлому божеству Касима. Она пообещала множество сокровищ, тридцать три раза поклонилась, произнесла молитву:

— Смилуйся, пошли мне хотя бы одно дитя.

В полночь через семь дней ей привиделось, что божество Касима открыл дверь Зала сокровищ и произнёс своим поистине благородным голосом:

— Я не откажу в твоей просьбе. Эти семь дней я искал, но ребёнка, который должен стать твоим, не было. Однако я подарю тебе вот что, — божество дал ей два цветка лотоса и исчез, будто растворился в воздухе.

Бунсё был доволен:

— Отлично! Роди мне мальчика, чтобы был лучше всех в восьми провинциях!

Девять месяцев она страдала, вынашивая дитя, и в конце десятой луны пришло время рожать. Родилась прелестная девочка, не лишённая ни одного из тридцати двух отличительных признаков будды.

Бунсё рассердился:

— Это ещё что? Ты не выполнила моего приказа: родила девочку! — ругал он жену.

Мудрые старые женщины стали его уговаривать:

— Из детей именно дочь даёт истинное процветание и богатство.

— Ну, если так, внесите её в дом, — сказал Бунсё уже с любовью.

К малышке приставили кормилиц и нянек. Выбрали только красавиц. Потом, на следующий год, жена родила ещё одну прелестную: девочку.

— Ну, кого родила? — спросил Бунсё.

— Как и в тот раз, дочку.

Бунсё рассердился:

— Ты уже раз нарушила своё обещание! Ты всегда идёшь против моих приказов! Возьми эту девчонку и уходи вон!

Бунсё не мог успокоиться, всё ругал жену.

Тогда его стали уговаривать:

— Если бы родились мальчики, они в лучшем случае могли бы быть слугами господина Главного настоятеля. А у вас родились дочери необыкновенной красоты. Разве не захотят даймё из разных провинций жениться на них? А может статься, и сыновья самого Главного настоятеля возьмут их в жёны. Тут не на что сердиться!

Бунсё заколебался:

— Ладно, уж, внесите её в дом, да торжественно!

Девочку принесли, Бунсё посмотрел на неё: эта дочь была ещё красивее, чем её старшая сестра. Приставили к ней кормилиц и нянек. Выбрали только красавиц. Имена девочкам дали по тому вещему сну, в котором жене были подарены цветы лотоса, старшей сестре —