вышел в сад, решив развлечься. Зазвучала музыка, несколько его друзей устроили вечеринку. Господин Тюдзё сочинил в этот вечер:

Луною любуясь,

Сильнее лишь чувствую я

И грусть, и тоску.

Отчего никого нет со мною,

Кто мог бы утешить меня.

Декламируя эти строки, Тюдзё поднёс рукав к лицу, он растрогался до слёз. После вечеринки он снова слёг. Всё это наблюдал Хёэносукэ. Он подумал: «Господин ведёт себя довольно странно. Что бы это значило? Сдаётся мне, тут какая-то любовная история. Своими стихами он невольно выдал мысли, которые пытается скрыть». Хёэносукэ, господин Сикибу и Тоуманосукэ втроём пошли к Тюдзё и сказали так:

— Не годится беспрестанно мучиться одной мыслью и ничего не сказать! Да мы хоть в Китай готовы ехать, лишь бы вам помочь! Скажите, что у вас на сердце?

Услышав такие слова, Тюдзё, хоть и считал, что стыдно говорить о том, что спрятано глубоко в душе, всё же решился:

— Я будто сошёл с ума. Да, мне есть что рассказать. Теперь уж скрывать нечего. С тех пор как прошлой весной я услышал рассказ Митисигэ о необыкновенно красивых дочерях Бунсё, того, что служит в доме Главного настоятеля, я начал постоянно думать о них. Я мог бы их пригласить, но боюсь людской клеветы, от этих мыслей я и заболел.

Тюдзё захлёбывался слезами.

Пришедшие сказали:

— С давних пор так бывает, когда человек влюблён. Позвольте сопровождать вас в провинцию Хитати.

Тюдзё очень обрадовался. Они решили отправиться немедленно, но сначала нужно было составить план. В столице много красивых людей, но и здесь красота Тюдзё не оставалась незамеченной, а на далёком востоке, без сомнения, нет таких, как он. Чтобы не привлекать внимания, они решили выдать себя за простых торговцев. Как положено торговцам, взять с собой всякого товару. Было решено каждому нести на спине ящик с разнообразными вещами. Господин Тюдзё перед дальней дорогой пошёл поклониться отцу с матерью. Он мучительно думал о предстоящей разлуке и был в тоске. Когда он вошёл, родители встретили его радостно, со словами: «Какое счастье!» Они-то ведь не знали, что господин Тюдзё отправляется в дальнюю дорогу. А когда узнают, конечно, станут вздыхать. Думая об этом, господин Тюдзё горевал и плакал, и оба родителя тоже приложили рукава к лицу. Но вот господин Тюдзё решительно вышел. Сняв одежду, он в тоске написал на рукаве:

Иду на Восток [504] я

И платье своё оставляю

Прощальным подарком.

Что дом навсегда покидаю,

Не плачьте, не стану монахом.

Сочинив так, он приказал принести себе такую одежду, которую раньше никогда и не надевал: соломенные низенькие сапожки и хитатарэ. Он переоделся. Его спутники оделись так же, как он. Господину Тюдзё было в то время восемнадцать, господину Сикибу — двадцать пять, оба они были молодыми людьми высокого происхождения, и этих красавцев, несмотря на то, что они переоделись, никто не принял бы за простолюдинов.

На исходе десятого дня десятой луны они покинули столицу и отправились в провинцию Хитати. Дорогой они сочиняли стихи. На душе было легко, и они могли размышлять о грустном очаровании вещей[505]. Их взгляды останавливались на всём: и на травах, и на деревьях. Друзья смотрели на гору и декламировали:

Как узнать нам судьбу?

Ведь любовь это тоже страданье.

Вот о чём прокричал

Тот олень, что скрывается в чаще,

Одинокий, покинутый всеми.

Глядя на предрассветное