Штатные воспитанники и собственно училище содержались на проценты с капитала, завещанного Прокофием Демидовым. Прочие благотворительные пожертвования были невелики. К середине XIX в. здание, в котором располагалось училище, обветшало и не вмещало все возраставшее количество воспитанников. Строительство нового здания требовало больших расходов. Кроме того, содержание училища на проценты с капитала становилось все более затруднительным. Но во второй половине XIX столетия положение училища упрочилось, благодаря крупным пожертвованиям, сделанным в 1850–1880-е гг. Наиболее остро стоял вопрос о строительстве нового здания. Расходы на это оценивались в 250 тыс. руб. В 1866 г. Александр II пожаловал училищу 150 тыс. руб. Остальные средства предполагалось собрать также за счет пожертвований. 245 тыс. руб. были собраны через два года. 56 тыс. руб. поступили от членов совета училища, 20 тыс. руб. – от Санкт-Петербургского купеческого общества, еще 19 тыс. руб. – от «разных лиц». Здание было построено.

Поступили пожертвования и на содержание училища. В 1853 г. по завещанию коллежского секретаря Дементьева поступили 3000 руб., в следующем году по завещанию купца Новикова – 10 тыс. 228 руб. самое крупное в XIX столетии пожертвование (не считая царского) Санкт-Петербургское коммерческое училище получило в 1857 г. Бывший выпускник, почетный гражданин А. А. Коссаковский завещал училищу капитал в 100 тыс. руб., на проценты с которого следовало содержать учащихся из числа сирот и детей бедных родителей. В 1883 г. мануфактур-советник Грибанов пожертвовал 10 тыс. руб., а «нарвский бюргер» Липгардт – 44 тыс. 178 руб. В следующем году поступили два пожертвования от известных петербургских благотворителей И. Ф. Громова и А. Л. Штиглица. первый пожертвовал 9150 рублей, второй – 10 тыс. руб. В 1887 г. Санкт-Петербургское и московское коммерческие училища получили от «казанского 1-й гильдии купца» Кокорева 20 тыс. руб. на содержание с процентов двух стипендий. Всего в 1850–1880-е гг. Санкт-Петербургское коммерческое училище получило благотворительных пожертвовании, не считая направленных на строительство, около 200 тыс. руб.[694]. Постройка нового здания и крупные пожертвования позволили существенно увеличить число пансионеров и своекоштных воспитанников. К началу 1890-х гг. в училище единовременно обучались до 500 воспитанников.

С введением в 1874 г. воинской повинности и, соответственно, льгот по ее отбыванию руководство училища начало добиваться для своих питомцев льготы второго разряда, которую имели выпускники гимназий и приравненных к ним учебных заведений. Однако Военное министерство и Министерство народного просвещения выступили против. Военное начальство не обращало внимания на некоторые различия в программе училища и гимназий. Министерство народного просвещения указывало, что в нем не преподаются древние языки. Поэтому руководство училища смогло добиться для выпускников льготы только третьего разряда. Этот пример показывает, что привилегированный статус благотворительных ведомств дома Романовых вовсе не ставил входившие в них учреждения вне рамок законов российской империи.

Во второй половине XIX столетия Санкт-Петербургское коммерческое училище сохранило свое предназначение как учебно-воспитательное заведение для призрения детей бедных родителей и сирот из купечества и мещанского сословия. Но постоянное увеличение числа своекоштных воспитанников вело к тому, что училище фактически превращалось в обычное учебно-воспитательное заведение. Возросшая в связи с развитием экономики и предпринимательства в России во второй половине XIX столетия потребность в коммерческом образовании не привела, однако, к распространению его в ведомстве императрицы Марии, располагавшем двумя коммерческими училищами – Санкт-Петербургским и Московским. В этот период приоритетным для ведомства стало развитие других типов детско-юношеских учреждений призрения – женских институтов и воспитательных домов, детских приютов. Не было в числе приоритетов коммерческое образование и в Императорском Человеколюбивом обществе. В его состав входило только Набилковское коммерческое училище в Москве, основанное в 1832 г. В 1882 г. оно было приравнено в постановке учебного процесса к четырехклассному городскому училищу.

Во второй половине XIX в. завершилось становление основных типов детско-юношеских учебно-воспитательных учреждений призрения. В ведомстве императрицы Марии сформировались крупные учебно-воспитательные комплексы: Санкт-Петербургский и Московский воспитательные дома, ведомство детских приютов, женские институты и гимназии, низшие женские школы Патриотического общества, дамского благотворительного общества и Благотворительного общества 1837 г. (два последних общества располагались в Москве). Каждый из этих комплексов действовал на общей правовой основе, имел единые учебные программы и планы, конкретные цели и задачи воспитания и обучения. Получили дальнейшее развитие и отдельные детско-юношеские учреждения – коммерческие училища, различные приюты и школы. В соответствии с типами, целями и задачами детско-юношеские учреждений были стандартизованы и усовершенствованы их учебные программы. Учебная часть приведена в соответствие с требованиями Министерства народного просвещения. Образование, которое получали воспитанники, стало подтверждаться государственными сертификатами. Практически во всех учебно-воспитательных заведениях приютского типа было введено профессиональное обучение воспитанников мужского пола различным ремеслам, воспитанниц – женским рукоделиям. В женских институтах открылись педагогические классы, но в то время они не вызывали большого интереса, и педагогическое образование не получило широкого распространения в этих заведениях.

Воспитание и обучение призреваемых осуществлялось в соответствии с сословными порядками и традициями императорской России. Во второй половине XIX в. сословный принцип призрения был закреплен в положениях и уставах всех учебно-воспитательных заведений Ведомства императрицы Марии и Императорского Человеколюбивого общества. Учреждения приютского типа, в которых, в основном, призревались выходцы из непривилегированных сословий, готовили питомцев к жизни людей «простого звания», то есть к адаптации в социально-профессиональной среде ремесленников, мастеровых и крестьян. Редкими исключениями из этого правила были Мариинская учительская семинария принца Петра Ольденбургского, гимназия Императорского Человеколюбивого общества и еще несколько заведений, в которых выпускники школ и приютов могли продолжить образование. Санкт-Петербургское и московское коммерческие училища в соответствии с сословным статусом большинства призреваемых давали специализированное среднее образование для работы в области предпринимательства.

Привилегированными учебно-воспитательными заведениями являлись женские институты Ведомства императрицы Марии, призванные обучать и воспитывать представительниц дворянства и чиновничества. Некоторые институты второго разряда во второй половине XIX столетия открыли двери для представительниц купечества, христианского духовенства и сословия почетных граждан. Создание в ведомстве императрицы Марии открытых всесословных женских гимназий не изменило принятого в нем общего подхода к воспитанию и образованию. Пребывание женских гимназий в благотворительном ведомстве было лишь данью традиции.

Во второй половине XIX в. сохранился утвердившийся ранее основной принцип финансирования детско-юношеских учреждений призрения. Оно осуществлялось из «внебюджетных» средств, главным образом, за счет непосредственных благотворительных пожертвований. Кроме того, некоторые учреждения получали деньги из сумм, находившихся в распоряжении руководящих органов Ведомства императрицы Марии и Человеколюбивого общества. Эти средства также считались благотворительными, поскольку формировались преимущественно из пожертвований. В распоряжение детско-юношеских заведений поступали пансионерская плата за воспитанников, доходы от операций с принадлежавшей этим заведениям недвижимости, средства, вырученные от проведения различных благотворительных мероприятий: концертов, спектаклей, вечеров, базаров, лотерей. Учреждения, располагавшие основными, иначе говоря, неприкосновенными капиталами, получали проценты с них для обеспечения текущей деятельности. Как один из источников финансирования в положениях и уставах некоторых детско-юношеских учреждений упоминаются выплаты из казны. Однако на практике выделение казенных средств было исключением. Такие выплаты производились, как правило, в тех случаях, когда требовалось покрыть чрезвычайные расходы, непредусмотренные заранее.