– У тебя невероятно креативная работа! – воскликнул Миша.

«Только я там больше не работаю из-за одного идиота», – кисло подумала я и в ответ лишь улыбнулась.

– А кто был вашим самым знаменитым артистом? – спросил он с интересом. – Кто был самым крутым из тех, кого вы привозили?

– Наверное… Может быть, слышал – Red Lords? У них недавно был тур, и в России они дали несколько концертов, – кисло ответила я. Они действительно были самыми крупными артистами, с которыми нам приходилось работать. Вернее, уже им, не нам.

– Конечно! Илья их фанат, был на концерте в Москве! – закивал Миша. – Очень круто! Ты видела их вживую? И как они тебе? Классные?

– Сложно сказать, – уклончиво ответила я. – Мы мало общались – в основном с их менеджерами и стаффом. Октавий, кстати – тот, который в маске, приятный человек, – вспомнилось мне, как мы ехали в одной машине. – Гектор очень отстраненный, но у него какая-то особенная энергетика, что ли. А еще есть Кезон. Вот он – высокомерная обезьяна. Настоящий моральный урод.

Моя злость все еще была жива.

– Надо же, – присвистнул Миша. – Он вел себя некрасиво?

– Высокомерно и нагло. Знаешь, он из тех, кто любит играть с людьми. Чертов манипулятор без чувства меры. Никого ни во что не ставит. Очень неприятный человек. Такие в итоге остаются как старуха в сказке про рыбку. У разбитого корыта, – с выражением сказала я, снова чувствуя на себя взгляд. На этот раз я увидела, кто на меня смотрит – какой-то наглый подросток со скейтом в руке, который шел позади нас и, кажется, грел уши. Я остановилась, и он едва не врезался в меня – чуть телефон не уронил.

– А ты неплохо выглядишь, бейба, – заявил он мне и развязно подмигнул.

– Мальчик, ты бы шел домой, к маме, – вздохнула я.

– Эй, это еще что такое? – рассерженно спросил Миша, но парнишка вскочил на скейт и погнал куда-то назад. – Малолетки совсем обнаглели.

– Да брось. Просто глупый ребенок, – махнула я рукой.

Мы, наконец, пришли в бар, и бар этот оказался не простой, а секретный, о которых знают только «свои». «Спикизи» – так называли подобные бары во времена сухого закона в США. Они находились за потаенными дверями, в незаметных домах и подвалах, без вывесок, указаний и страниц в Фейсбуке – об их существовании знали лишь избранные. А попасть туда можно было, лишь назвав тайный код или пароль, то есть заранее забронировав места.

Бар, в который привел меня Миша, по его словам, считался элитным. Сюда пускали только по знакомству с кем-то из управляющего состава, либо по рекомендации кого-то из постоянных гостей. Миша обронил это словно невзначай, но я заметила гордость в его глазах. Он хотел показать мне, как крут.

– Тебе точно понравится, – с гордостью сказал Миша, подводя меня к какому-то отелю во дворах, довольно дешевому с виду. К такому, где останавливается на ночь страстная парочка, которой некуда больше пойти. Отелю для взрослых с вывеской, которая по ночам, должно быть, ярко светит неоном.

«Наслаждение» назывался он. Класс.

– Ты уверен, что это… бар? – с опаской спросила я.

– Конечно, – рассмеялся Миша. – Чтобы попасть в него, нужно сказать администратору на ресепшн, что мы хотим попасть в тринадцатый номер. На мое имя забронирован столик на двоих. Идем, Наташа, чего ты стоишь?

Его слова показались мне подозрительными.

– Как называется бар? – спросила я. – Хочу посмотреть в интернете, что это за заведение такое, которое находится в номере отеля для взрослых «Наслаждение».

– У тебя же телефона нет, – напомнил Миша.

– В твоем посмотрю, – не растерялась я.

Он рассмеялся.

– Ты мне не веришь, что ли, Наташ?

– Ты же сам сказал, что я странная, – ответила я.

– Наташ, клянусь, там находится крутой бар не для всех! Идем уже! – нахмурился Миша и переступил с ноги на ногу. Ему явно надоело стоять на месте перед входом.

– Мне не нравится это место. Давай уйдем.

– Но ты даже внутри еще не была!

– Мне не нравится, – упрямо повторила я.

– Наташа, не разочаровывай меня, – свел брови к переносице Миша. – Думаешь, я…

Закончить предложение ему не дали.

– Она никуда с тобой не пойдет, – раздался вдруг мужской голос позади нас. Мы синхронно обернулись – прямо позади нас стоял Кирилл с «колой» в руке и усмешкой на нас взирал. Бейсболка, любимые солнцезащитные очки, клетчатая, рубашка, бриджи, кеды – обычный парень. Никакая не суперзвезда.

Но откуда он здесь взялся?! Я не просто удивилась – у меня речь от шока пропала.

– А ты еще кто? – изумился Миша.

– Ее парень, – ответил Кирилл. Наши глаза встретились, и он неожиданно ухмыльнулся.

– А-а-а, это ты, – словно узнал его Миша. – Тот придурок.

– Это я, тот придурок, – любезно подтвердил Кирилл. – А ты – та Цветочная клумба.

– Мало я тебе в тот раз вмазал, – нехорошо улыбнулся Миша, расправляя и без того широкие плечи.

– Агрессивная цветочная клумба.

– Захлопнись.

– Ну очень агрессивная. Может быть, ты не те удобрения используешь?

– Вы что, знакомы? – наконец, обрела я дар речи. – Что вообще происходит?

– Я пришел забрать тебя, лапуля, – ослепительно улыбнулся Кирилл. – Или ты хочешь побывать в номере этого мотеля для неудачников вроде него и развлечься? Мне показалось, что нет. Иди к папочке, нас ждет квартира, сериалы и пирожки. Ну и конечно, сладкая любовь.

– Наташа, тебе не нужно связываться с таким, как он, – нахмурился Миша, делая шаг и закрывая меня спиной. – Он мучил тебя раньше и будет мучить сейчас. Словам такого, как он, верить не стоит.

– Я сама решу, что мне делать, – ответила я, все так же ничего не понимая. Они знакомы? Что происходит?

– Кажется, я не спрашивал совета у цветочной клумбы. – С этими словами Кирилл… вылил на голову Мише колу. Тот замер, его мокрое лицо перекосило от ярости, а кулаки сжались. В воздухе явно запахло дракой.

– Чтобы цветы в клумбе лучше росли, – пояснил Кирилл и крепко схватил меня за руку. – Иди и развлекись самостоятельно в номере, чувак! А я забираю свою девушку. А теперь бежим! – повернулся он ко мне и потащил за собой.

Раньше я думал так – если любовь, то только к себе. Никаких постоянных подружек, а тем более невест или, упаси боже, жен. Я хотел быть свободным как ветер. И я хотел быть счастливым в своей свободе. Но я не учел того, что однажды мне это надоест – и деньги, и слава, и сам я, и мне захочется чего-то большего, чем отношения на одну ночь или на один месяц.

Первая моя любовь, детская, была ущербной. Я полюбил девушку, которая стала обслуживать богатых стариков. Но и вторая любовь не стала взаимной и прекрасной, как показывают в сопливых фильмах, которые я всегда с удовольствием обесценивал как несовпадающие с реальностью. Я полюбил девушку, душа которой принадлежала другому. Тому, которого я создал как музыканта. Тому, который обязан был мне славой.