детьми. Девочка была маленькой копией Неззи, а мальчик явно походил на детей клана, но, несмотря на это, оба ребенка выросли вместе как брат и сестра. И вдруг перед внутренним взором Эйлы возникла другая картина, и она с тоской осознала, что ее Дарк тоже воспитывается вместе с Гревом, родным сыном Оды, и они вырастут как молочные братья. Грев был полноправным членом клана, а Дарк – всего лишь полукровкой и уже в детстве сильно отличался от своего брата.

Слегка сжав ногами бока Уинни, Эйла подалась вперед, она сделала это машинально, почти не думая о том, что эти действия побуждают кобылу тронуться в путь. Уинни послушно повернулась и начала подниматься по склону.

Это путешествие было совсем не похоже на то неспешное разведывательное странствие, которое они совершали недавно, покинув долину Эйлы. Сейчас они целенаправленно шли обратно по проторенному пути, не сворачивая в сторону, чтобы обследовать местность или поохотиться; они шли целый день, не останавливаясь, даже чтобы отдохнуть или разделить дары Радости. Во время своего разведывательного путешествия, зная, что им придется возвращаться, они запомнили много дорожных примет: скалистые террасы, возвышенности и речные долины, – однако новый сезон уже успел внести перемены в окрестный пейзаж.

Во-первых, явные изменения произошли в растительном мире. Уютные, защищенные от ветра долины, в которых так приятно было остановиться на отдых, стали почти неузнаваемыми в своем новом обличье, и это немного обеспокоило Эйлу и Джондалара. Северные березы и ивы скинули все листья, и их оголенные, дрожащие на ветру тощие ветки казались высохшими и безжизненными. Хвойные деревья – сосны, лиственницы и пинии, – напротив, выглядели на редкость свежими и бодрыми, они словно гордились своими пушистыми игольчатыми нарядами, даже их искривленные карликовые собратья, в одиночку противостоящие степным ветрам, значительно выигрывали при сравнении с оголенными лиственными деревьями. Но наиболее впечатляющими в этой суровой окололедниковой зоне были изменения земной поверхности, вызванные вечной мерзлотой.

Вечная мерзлота, или постоянный мерзлотный слой, который уходил от поверхности в толщу земли и не оттаивал даже летом, образовалась в этих краях, расположенных гораздо южнее полярных областей, в давние времена. Глубина этого замороженного слоя, захватившего огромные территории, могла достигать в некоторых местах нескольких миль. Сложное взаимодействие климата, рельефа и процессов, происходивших на поверхности и в недрах земли, привело к формированию этой постоянной мерзлотной зоны. Определенную роль играли солнечный свет и тепло, а также стоячая вода, растительность, плотность почвы, ветер и снег.

Среднегодовые температуры были всего лишь на несколько градусов ниже тех, что установятся много позже, после окончания этой ледниковой эпохи, однако такой разницы было достаточно для того, чтобы огромные ледники захватили обширную территорию, и для того, чтобы в этих южных землях образовались зоны вечной мерзлоты. Зимы были долгими и холодными; случайные циклоны приносили обильные снегопады и сильные метели, но общее количество осадков в этот сезон было относительно небольшим, поэтому часто стояли ясные и солнечные дни. Летние сезоны были короткими, и лишь несколько действительно жарких дней порой заставляли забыть о близости обширных ледников, но в основном летом преобладала облачная и прохладная погода с редкими моросящими дождями.

Районы вечной мерзлоты также изменяли свой облик в течение года, хотя определенный нижний слой почвы всегда оставался промерзшим. В середине зимы, когда вся земля покрывалась слоем снега и льда, этот край казался застывшим, суровым и неплодородным, но это было обманчивое впечатление. С наступлением теплого сезона верхний слой таял; в отдельных местах, где была особенно твердая или скалистая порода, или в темных ущельях, куда почти не проникал свет солнца, земля оттаивала всего на несколько дюймов, но прогретые песчаные склоны, хорошо пропускающие солнечные лучи, оттаивали на глубину нескольких футов.

Конечно, этот плодородный слой также производил обманчивое впечатление, поскольку под ним по-прежнему правила суровая и холодная зима. Там, в глубине, властвовала непроницаемая толща льда, и благодаря летнему потеплению и силе тяжести эти насыщенные влагой почвы вместе со скалами и деревьями сползали, скользили и стекали по поверхности этого мощного ледяного щита, закрывающего земные недра. На прогретых солнцем склонах порой возникали оползни и осыпи, а там, где летнее таяние не находило выхода, появлялись топи, болота и озера.

Когда теплый сезон заканчивался, то верхний слой земли опять замерзал, но ее холодное ледяное спокойствие скрывало беспокойную, мятущуюся сущность. Сильнейшие давления и сжатия вызывали подъем, деформацию и дробление земной поверхности. Замерзшая земля трескалась и раскалывалась, а затем заполнялась льдом, который, препятствуя сжатию, вбивал свои ледяные клинья. Под давлением впадины заполнялись землей, и плодородный ил поднимался и вспучивался в грязевых водоворотах и ледяных пузырях. Когда эта замерзшая вода расширялась, то на болотистых низинах вдруг вырастали горы и холмы илистого льда, и высота их достигала порой двухсот футов, а диаметр у основания мог быть значительно больше.

Следуя обратно по пройденному маршруту, Эйла и Джондалар обнаружили, что рельеф местности изменился, и они порой не находили своих дорожных ориентиров. Исчезли какие-то речки, через которые они недавно переправлялись: их верховья сковал лед, а русло ниже по течению совсем высохло. Среди топей и низин появились ледяные холмы, которых раньше не было; в тех местах, где глубинные слои почвы оказались менее плотными, возвышались скалы. Стайки деревьев росли на таликах – островках незамерзшей земли, окруженных вечной мерзлотой; иногда это так напоминало небольшую долину, что Эйла и Джондалар долго не могли понять, почему они не заметили такой долины раньше, когда проходили здесь в первый раз.

Джондалар не особенно хорошо знал здешние места, и несколько раз их выручала отличная память Эйлы. Если же и она подводила, то Эйла полагалась на чутье Уинни, позволяя лошади самой выбирать дорогу. Уинни уже не раз случалось безошибочно вывозить заплутавшую Эйлу к дому. Путь был неблизким, и путешественники иногда шли своим ходом, давая кобыле отдохнуть, а иногда ехали на ней вдвоем или поодиночке, меняясь время от времени. Наконец они решили, что пора сделать остановку на ночь. Быстро разбив небольшую стоянку, они развели костер и, поставив палатку, постелили на землю меховые шкуры. Затем они приготовили из дробленого подсушенного зерна горячую кашу, и Эйла заварила душистый напиток из трав.

Утром они выпили только немного горячего чая, чтобы разогреться, и, быстро собравшись, отправились дальше, а уже в дороге подкрепились строганиной из вяленого мяса и маленькими лепешками, сделанными из смеси сушеных ягод и жира. Охота не входила в их планы, и Эйла только один раз воспользовалась своей пращой, чтобы подстрелить зайца, которого они случайно спугнули, проезжая по степи. Неззи