До сих пор Пол Расселл не проявил хоть сколько-нибудь заметного интереса к вопросу завещания, его поведение выглядело совершенно естественно. Тремейн невольно вздохнул свободнее и только теперь понял, как угнетал его недавний разговор с Джонатаном Бойсом о наследстве.

Ему удалось наконец отвлечься от Расселла, чтобы понаблюдать за остальными. Карен Хэммонд не принимала участия в разговоре и не меняла позы. Она сидела прямо, рассеянно и нервно играя обручальным кольцом на своем тонком пальце. Несмотря на старания сделать вид, будто она слушает остальных, Тремейну показалось, что ее занимают собственные мысли. Он вспомнил, как впервые наблюдал за Карен Хэммонд в этой же комнате вечером, в день своего прибытия в Далмеринг. Отметил то же невольное подергивание уголков губ, ту же тень страха в голубых глазах и то же напряженное ожидание, которое выражала ее изящная фигурка.

– Хорнсби больше не беспокоил вас, миссис Хэммонд? – спросил Тремейн.

– Хорнсби?

Эту фамилию она повторила так удивленно, что стало ясно: она ей ни о чем не говорит.

– Да, – кивнул Тремейн. – Тот человек, который расспрашивал о вас и вашем муже. Мы говорили о нем в прошлый раз, когда вы приходили сюда. С тех пор я сам встречал его по соседству и задумался, не нанес ли он вам визит.

При этих словах она замерла: ему удалось застать ее врасплох.

– Домой к нам он не приходил, – сказала Карен так поспешно, что Тремейн понял: это отговорка. – Я с ним не знакома. Понятия не имею, с какой стати он продолжает расспрашивать о нас. Мистер Тремейн, а инспектор уже нашел… ему известно, кто убил Лидию?

– Скажу только, что его расследование продвигается успешно, – осторожно ответил он. – Боюсь, больше я пока что ничего не могу добавить, но, как вы понимаете, полиция не считает нужным разглашать все, что ей известно, пока не придет время.

В воспоминаниях Тремейн перенесся обратно в недавнее прошлое, на затененную дорогу, где Карен Хэммонд, дождавшись, когда он договорит с Джонатаном Бойсом, смотрела на него и умоляла помочь ей, единственный раз за все время знакомства выразив эту просьбу словами. Сейчас та же мучительная мольба читалась в ее глазах.

– Поскорее бы, – вздохнула она. – Пока не стало слишком поздно.

Положение спасла Эдит Лоррингтон. Как только пауза после замечания Карен Хэммонд начала затягиваться, Эдит вдруг подняла голову и со свойственной ей непоследовательностью заговорила совершенно о другом:

– Понятия не имею, что нашло на Мартина.

– Вы о мистере Воэне? А что такое? Что с ним случилось?

– Он продолжает задавать вопросы, – объяснила она. – Сегодня вечером явился ко мне и интересовался, что я делала в момент убийства Лидии, – как будто решил, что это я ее убила.

– Странно, – задумчиво промолвил Расселл. – Вообще-то Воэн и в разговоре со мной отпустил пару подобных замечаний. Мне сразу показалось: тут что-то не то, – но я не уделил этому факту особого внимания. Воэн спрашивал, что мне известно о Галески.

– О молодом человеке Полин Конрой? – уточнил Тремейн и, когда Пол кивнул, произнес: – Они ведь в близких отношениях?

– Да, но эта тема из числа запретных, – сообщил Расселл. – Большинство местных жителей подозревают худшее. Полин честолюбива, а у Галески есть связи в кинематографической среде. Распространено мнение, что Полин… бывает у него в коттедже в неурочные часы.

– Но никто ничего не говорит открыто?

– Нет. Полин зорко следит, чтобы этого не произошло. Видите ли, обычно она играет на сцене добродетельных героинь. Если не ошибаюсь, Полин пытается снискать славу актрисы, роли которой вызывают сочувствие, и, наверное, считает, что сплетни о личной жизни повредят ее профессиональной репутации. Конечно, она права. Жизнь актеров театра и кино всегда на виду, не то что у нас, простых смертных.

– Хоть я почти не знаю ее, – заметил Тремейн, – но мисс Конрой производит впечатление решительной женщины, склонной сделать карьеру, поэтому ее действия вполне понятны. В ее глазах ничто не сравнится по значимости со стремлением сохранить собственную славу. Ей нужна помощь Галески, однако она не желает, чтобы зрители, видя ее в роли обманутых женщин, мысленно ассоциировали ее с ним.

Тремейн повернулся к Карен Хэммонд, и его сентиментальное сердце сжалось при мысли, что он разбередил свежую рану. Но убийство невозможно раскрыть, отказываясь браться за неприятные задачи.

– Простите за личный вопрос, миссис Хэммонд. Несколько дней назад мне показалось, будто в отношениях между вами и мисс Конрой присутствует некий… антагонизм. Это правда?

Густой румянец медленно проступил под ее загаром.

– Да, – ответила она, – мы разошлись во мнениях. Но об этом мне больше нечего добавить. Видите ли, женщины порой недолюбливают друг друга. Полин обиделась за что-то на Филиппа, а я, наверное, тоже не проявила должной терпимости. Отношения между нами стали натянутыми – вы же знаете, как начинаются мелкие деревенские ссоры. Кто-то выразился резко, другой дал отпор, и никто опомниться не успел, как очутился в гуще конфликта.

Тремейн вспомнил, как о Галески упомянули в связи с допросами полицейских и как Полин делала намеки в адрес Карен Хэммонд. Полин стремилась обойти Сержа Галески молчанием, а Карен Хэммонд в отместку воспользовалась случаем и напомнила о нем.

– Понимаю, – кивнул он. – Жизнь порой каверзная штука.

Разговор перешел на несущественные темы. Тремейн поймал взгляд Джин, в котором сочетались и предостережение, и мольба. Он догадался, что ее встревожило упоминание известных лиц, и помог направить беседу в более безопасное русло.

Вскоре после этого гости стали расходиться. Пол Расселл как врач настаивал, что Сандре Борн пора в постель.

– Вы еле держитесь, Санди, – уверял он. – Если не отдохнете как следует, то совсем расклеитесь и на нас лягут заботы о вас.

– Я устала, Пол, – призналась она. – Неделя выдалась трудной.

– Вы слишком много взвалили на себя, – добавила Джин. – Вам надо было попросить у нас помощи хотя бы в некоторых делах.

– Вы так добры ко мне, – и вы, и Пол, – но я должна сама сделать все, что смогу. Ведь это мой долг, а не ваш. Вы же знаете, что Лидия и я… мы… – Она помолчала, а потом продолжила: – Скоро все останется позади. После похорон я немного переведу дух.

Признаки стресса и напряжения, которое до сих пор не отпускало Сандру Борн, были очевидны. Тремейн отметил, как осунулось и заострилось ее лицо. Сандра Борн принадлежала к тем людям, которым свойственно трудиться без устали, помогать, строить планы, избавлять окружающих от трудностей, брать на себя львиную долю работы, какую неизбежно требует организация чего бы то ни было. Вдобавок теперь она несла на себе груз полицейских допросов и устраивала похороны погибшей подруги.

Эдит Лоррингтон и Сандра Борн собрались уходить, Карен Хэммонд двинулась следом за ними, но задержалась в коридоре. Понизив голос, она обратилась к Полу Расселлу и протянула к нему руку. Находившийся достаточно близко Тремейн услышал ее прерывистый шепот: