незаметно для себя дошел до «Выбитого зуба». Улицы в Каргере были многолюдны до глубокой ночи, и, хотя было уже довольно поздно, людей на улицах хватало, так что Шарби особо в глаза никому не бросался. В «Выбитом зубе» он был всего раза три или четыре, но его хозяйка его запомнила. А вот вышибалу у входа Шарби не помнил.

— Куда прешь, сопляк? — грубо спросил тот мальчика, сопроводив слова толчком в грудь.

Шарби удивленно приподнял брови.

— А в моем виде нет ничего знакомого? — насмешливо спросил мальчик, держа левую руку сложенную в воровской знак.

— Тоже мне, вор нашелся! В штаны-то гадить уже перестал?

— Получше тебя люди меня знают! — высокомерно произнес Шарби. — Видать, Лиарвине новый слуга вместо тебя понадобится, если она разориться не хочет.

— Ах, ты… — вышибала замахнулся на Шарби, но ампула, как всегда, была у Шарби во рту…

Перешагнуть через тело, корчащееся от нестерпимой боли, было нетрудно. Шарби вошел внутрь и подошел к барной стойке.

— Гляди-ка, Шарби-Чистюля пришел! Как вырос да похорошел, с трудом узнать можно! А я-то думала, ты в «Приют» завалишься!

— Здравствуй, Лиарвина. А откуда ты про меня узнала?

— Да Вейвар давеча заглядывал. Говорил, что встретил тебя на улице и что ты сегодня злой, будто за тобой демоны Подземного Мира гонятся.

— Это он мне такую кличку придумал?

— Ну, да. А кто же ты, как не «Чистюля»? Да, вышибала мой новый, Грохи, детей страсть как не любит. У тебя с ним проблем не было?

— У меня? Не было. Вот у него со мной проблемы были — я же сегодня злой. Ничего, как вползет — расскажи ему про меня.

Лиарвина звонко рассмеялась, не поверив мальчику, а Шарби продолжил:

— Я чего пришел? Харселлу ищу. Ты не знаешь, где она?

Лиарвина посерьезнела.

— У Киски-то проблема. Запила всерьез. Недели, наверное, уже три пьет. Я даже не помню, чтобы с ней такое раньше было.

— А где она сейчас?

— У меня внизу, в дальней комнате. Ты, это, осторожнее, она пьяная — как бешеная становится!

— Ничего, — улыбнулся Шарби, — спасибо тебе.

Он, недоумевая, пошел вниз. На стук в дверь ему никто не отозвался, тогда он осторожно открыл дверь. Харси с растрепанными волосами сидела, повернувшись ко входу. Ее лицо опухло почти до неузнаваемости.

— Харси! Что с тобой?

Девушка с трудом приподняла опухшие веки и резко дернулась, чуть не слетев со стула.

— Шарби! Зачем ты пришел ко мне? Я покойников всегда уважала, могил не трогала, жертвы не брала! Или мое время настало, и ты за мной?

— Да живой я! — рявкнул Шарби, шагнул к Харси и схватил ее за руку.

— Чувствуешь? Я живой! А ты что с собой делаешь?

Вместо ответа Харси ухватила Шарби за плечи, уткнулась лицом в его куртку и разрыдалась. Тут Шарби почувствовал такую нестерпимую жалость к этой девушке с нелепой и беспросветной судьбой, что слезы сами брызнули у него из глаз. Ему только надо было выжить — а впереди у него было так много всего: дружба с магами, зельеварение, общение с Великими Лордами… А что у нее, кроме этой чуть наивной гордости? Каторга? Нищая одинокая старость? Слезы текли по его щекам, а он гладил вцепившуюся в него девушку по плечам, спине, голове… Наконец, Харси отпустила его и подняла залитое слезами лицо. Глаза у нее были хоть и пьяные, но все же достаточно осмысленные.

— С чего ты взяла, что я умер? — мягко спросил Шарби.

— Я твои деньги хранила… — Харси говорила с трудом, еле ворочая языком. — Иногда было трудно, но я их сберегла… А тут приехал Пещерная Крыса… Он не вор, но в деле… Старики его уважают… Он сказал, что ты исчез, только кровавое пятно на ковре осталось…

Шарби не мог не похвалить про себя находчивость Балоры. А кто же мог такое придумать и кровь на ковер вылить? Значит, тот маг действительно не мог читать мысли и все его логические построения верны.

— Раз тебя уже нет, что эти деньги хранить? Плохо мне стало… Очень плохо… Вот так всегда, столкнут тебя боги с кем-то, только успеешь подружиться и нет его… Так мне жалко тебя стало… Да и себя тоже… Вот, за помин твоей души и пила, пока твои деньги не кончились… Надо бы остановиться, но не могла… Денег нет, я отработаю… Хоть как, но отработаю…

Она начала расстегивать блузку непослушными пальцами.

— Пусть хоть так, если уж ничего больше не могу…

Шарби только вздохнул: совершенно на нее не похоже, да с пьяной-то что взять.

— Значит, так, — сказал он твердо и решительно. — Ложись спать! Утром я приду и мы поговорим. Мне нужна твоя помощь, ну а тебе моя сгодится. Ложись!

— Сейчас, — запинаясь ответила Харси, — только допью… Там еще немного осталось.

Шарби внутренне содрогнулся, ожидая вспышки, но повернулся к столу и одним махом смел все на пол.

— Все, хватит. Ты свое уже выпила. Спи!

— Да, как скажешь, — пробормотала она, — хватит — значит хватит…

Она все-таки легла, и Шарби немедленно наложил на нее заклинание сна. Глядя на крепко спящую девушку он на минуту заколебался: раздеть ли ее, но подумал, что сил ворочать ее может и не хватить, а она в одежде спать привыкла. Но сапоги с нее он все же стащил. Мальчик вытащил из кармана еще две ампулы: одну для лечения, другую для обезболивания: завтра Харси будет плохо. Но этого недостаточно, запой так просто не лечится. Нужно срочно отыскать специальное зелье. И узнать поточнее, что ей рассказал Даймар.

Поднявшись наверх, Шарби увидел у стойки вышибалу, который все еще не мог стоять прямо. Шарби вспомнил как-то мимоходом брошенные слова Мастер-Лорда, что магия действует на разных людей немного по-разному. Видимо на этого магия подействовала очень сильно. Шарби прошел мимо отпрянувшего вышибалы к стойке.

— С ней будет все в порядке, Лиарвина. Сейчас она спит, а я приду утром, приведу ее в порядок.

— Она тебе нужна?

— Да. Мне нужен хороший помощник, а мы уже работали вместе.

— Это хорошо. Она мне уже порядком задолжала. Но не выгонять же ее… Куда она такая пойдет? Да, ты, я гляжу, хорошо научился людей портить. Что ты с Грохи сделал?

— Секрет, — улыбнулся Шарби. — В следующий раз будет работать, как положено, а не корчить из себя невесть кого. Знать надо своих.

— Ладно, не хочешь говорить — потом все равно как-нибудь узнаю. Утром меня не будет, Край, мой помощник будет на месте.

Шарби кивнул. Края он смутно помнил.