— Точь-в-точь! — объявил ювелир.

Он вынул бриллиант, положил на весы, взвесил и сказал:

— И вес точно такой, государь. Я заявляю, что это тот самый камень, который я взвешивал и рассматривал три недели назад в присутствии вашего величества. Единственная разница состоит в том, что на том было пятно, которого здесь нет.

— Но это тот самый камень? — спросил король.

— Тот самый, государь.

— Следовательно, пятно исчезло?

— Да, государь, — сказал ювелир с комическим изумлением.

— Как вы это объясните?

— Я не могу объяснить этого, государь.

— Но что же вы думаете?

— Я думаю, что граф — чародей!

Граф не ответил, а улыбнулся. Глубокое молчание последовало за этим. Король взял бриллиант и передал маркизе Помпадур, которая, посмотрев на него, передала другим дамам.

— Сколько стоил этот бриллиант, месье Бемер? — спросила маркиза Помпадур.

— С пятном? — уточнил ювелир.

— Да.

— Король заплатил мне за него шесть тысяч.

— А теперь сколько он стоит?

— Десять тысяч.

— Десять тысяч?

— Да, я готов заплатить такую сумму за этот камешек!

Маркиза обернулась к графу де Сен-Жермену и сказала:

— Вы и в самом деле чародей!

Сен-Жермен опять улыбнулся.

— Вы умеете уничтожать пятна на драгоценных камнях, — продолжала маркиза, — а умеете ли вы делать большие бриллианты из маленьких?

— Это трудно.

— Но все-таки возможно?

— Все на свете возможно, маркиза. Но жемчуг увеличить легче, чем бриллиант.

— Неужели? Вы знаете этот секрет?

— Давно знаю.

— Вы можете увеличить жемчужины и сделать их красивее?

— Да, маркиза.

— И как много времени это потребует?

— Самое меньшее — один год.

— Как сильно может увеличиться жемчужина за год?

— На пятую часть объема. Через три года жемчужина сделается вдвое больше.

— А какие средства вы используете для этого?

— Самые естественные средства, маркиза, самые лучшие, что бы ни говорили мнимые адепты.

— Вы можете открыть тайну — что это за средства?

— Я обещал тому, кто открыл ее мне, не открывать более никому.

— По крайней мере, нельзя ли узнать имя этого человека?

— Барам-Бори, самый великий ученый из ученых Багдада.

— Один из ваших друзей?

— Мы путешествовали вместе много лет и занимались ловлей жемчуга. Это очень интересно.

— Вы были в Персидском заливе? — спросил король.

— Был, государь. Я провел лучшие годы в этом великолепном климате, в краю Евфрата, в настоящем земном раю.

— И ловили жемчуг? — спросила маркиза Помпадур.

— Да, маркиза. Эта ловля нелегка и очень опасна, поэтому ловцы редко доживают до старости. Через несколько лет работы тело их покрывается язвами, многие лишаются зрения. Я видел ловцов, которые оставались под водой четыре, пять и даже шесть минут.

— Боже мой! — вскричала маркиза Помпадур.

— Чтобы научиться хорошо нырять, они всю жизнь проводят в море. Они смазывают маслом отверстия ушей, а в нос надевают рог, чтобы дольше выдерживать без воздуха. Мои пловцы питались только финиками, чтобы стать тоньше и легче. Между ними был один замечательный ловец — Джонеид. Ловя жемчуг на берегу Карака, он искал устриц на глубине восемнадцати-девятнадцати саженей, что соответствует глубине 126 футов, и приносил мне раковины с великолепным жемчугом. Джонеид никогда не ошибался, он был одарен удивительной проницательностью. Когда я взял его к себе, он ловил жемчуг уже семьдесят лет.

— Семьдесят лет! — повторила маркиза Помпадур с удивлением.

— Да, маркиза.

— Сколько же ему было в ту пору?

— Кажется, сто пять лет.

— Сто пять лет?

Все гости короля переглянулись с удивлением. Граф де Сен-Жермен выражался так просто и ясно, что ему нельзя было не верить.

— В Персии, в Индии и в Китае живут гораздо дольше, чем в Европе, — продолжал граф, по-видимому не замечая произведенного им впечатления. — На севере Азии, в русской Сибири, в европейской Лапландии можно часто встретить людей, живущих полтораста, сто шестьдесят, сто восемьдесят лет. Многие убивают себя сами из-за усталости от жизни, другие умирают от несчастных случаев. В Монголии я имел честь провести несколько лет при дворе короля Минощера, царствованию которого тогда наступил сто второй год.

— И вы долго у него оставались? — спросил Людовик XV.

— Десять лет.

— До самой его смерти?

— Нет, он умер через восемь лет после моего отъезда.

— Выходит, он царствовал сто двадцать лет?

— Он царствовал бы еще дольше, если бы последовал моим советам, но он не хотел меня понять.

— Какие же советы вы ему давали?

— Насчет приготовления эликсиров из сока некоторых растений. Он не стал лечиться у меня и умер.

— В котором году?

— В 1515-м, 1 января, в тот самый день, когда во Франции его величество Франциск I вступил на престол. Этот год я провел в Париже и имел счастье присутствовать при вступлении на престол великого короля. Энтузиазм парижан был чрезвычаен, хотя и горе их было велико, потому что Людовик XII был очень любим народом.

Все присутствующие были поражены, услышав, что этот человек присутствовал при вступлении на престол Франциска I. Чтобы поверить в эти слова, надо было допустить, что ему было более двухсот тридцати лет.

— Вы присутствовали при вступлении на престол Франциска I? — спросил король серьезным тоном.

— Да, государь, — ответил Сен-Жермен.

— Вы должны предоставить доказательство правоты ваших слов.

— У меня нет никаких доказательств, кроме письма короля Франциска.

— Король Франциск вам писал? Зачем? Как? По какому случаю?

— По случаю погребения в Сен-Дени Людовика XII. В то время, государь, был обычай, что тело короля несли до первого креста Сен-Дени солевозчики. Там они передавали его монахам. По случаю похорон монарха поднялся спор между монахами Сен-Дени и солевозчиками. Я был тогда очень дружен с каноником Сен-Дени, которому я подарил кусок дерева от святого Креста, подаренный мне во время последнего крестового похода великим приором Мальтийского ордена, которому я оказал важную услугу. Каноник меня очень любил, и благодаря этой дружбе я смог прекратить спор, который грозил нарушить порядок при королевских похоронах. Было решено, что солевозчики будут нести тело короля до самого аббатства за вознаграждение от монахов. Король Франциск, узнав о случившемся, остался доволен и написал мне письмо собственноручно.