– Погоди, Виктор, погоди. Ты точно уверен в том, что сказал?

– На все сто.

– И кто этот гражданин, с которым Минаев ведет тайныебеседы?

– Некто Чинцов из Госдумы. Не слыхал о таком?

– Нет, – покачал головой Коновалов.

– Смотри, что у нас получается. Если Минаев и Чинцов – однакомпания, то зачем нужна была ложь о том, что Павла будут искать? Искали-то еголюди Чинцова, которые для Минаева никакой опасности не представляют. И кольМинаев хотел увести Сауляка именно от Чинцова, то, стало быть, между ними идеткакая-то игра. И мою девчонку в эту игру впутывают. Возьмем другой вариант.Минаев и Чинцов снюхались только сейчас. В тот момент, когда Сауляк выходил из колонии,они действительно играли в разных командах. Тогда почему люди Чинцовапродолжают ее преследовать? Почему сидят всю ночь в машине под ее окнами?

Тут Виктор Алексеевич, конечно, передернул. Он знал, чтолюди Чинцова, Яковлев и Обидин, в последнее время интерес к Анастасии потеряли.Но он умышленно сгущал краски, надеясь растормошить Коновалова. Ему очень ненравился сам факт тесного общения генерала Минаева с человеком, которого онсовсем недавно выставлял своим врагом.

– Ты пойми, Александр Семенович, я послал Анастасию вСамару, потому что ты, лично ты представил дело таким образом, будто Сауляканепременно постараются убрать. Иными словами, мы с тобой, а вернее – я под твоюдудку отреагировал, как нормальный милиционер: если готовится убийство и я обэтом знаю, мой долг – его предотвратить. Или хотя бы постараться это сделать.Но если все это ложь, если никакое убийство и не планировалось, то зачем мыстарались? Мы что же, втемную работали на чужого дядю? Позволили себя обмануть,как несмышленые малыши? Зачем, ответь мне, Анастасия ездила в Самару? Радикакой такой цели, если на самом деле Павлу Сауляку ничего не угрожало? Что завсем этим стоит?

– А если все-таки угроза была?

– А если была, то почему Минаев теперь играет за командупротивника? Ты же знаешь, какие в этой игре правила. Когда бывшие врагиначинают договариваться, они в знак примирения идут на взаимные уступки. Неслыхал, Александр Семенович, как это бывает? Так я тебе расскажу, как. Одиндругому говорит: твой человек мне в свое время гадость сделал или иным какимобразом помешал. Ущерб мне нанес. Ты мне его отдай, я его накажу себе нарадость и другим на устрашение. И отдают, можешь мне поверить. И я очень нехочу, чтобы таким человеком оказалась моя Анастасия.

– Виктор, я знаю Минаева как человека порядочного и крепкогопрофессионала. Не верю я, чтобы он затеял какую-то нечистую комбинацию. Вотхоть режь меня – не верю. Может, ты ошибаешься? Ты уверен в своей информации?

Генерал Коновалов знал, как и о чем надо спрашивать.Уверенным можно быть только в той информации, которую сам добыл. Только в том,что видел своими глазами, слышал своими ушами, трогал собственными руками. Всеостальное – вопрос доверия к тому, кто приносит информацию. Мог ли полковникГордеев быть абсолютно уверенным в Короткове? Мог ли он голову дать наотсечение, что Юра нигде и ни в чем не ошибся? Можно ли было поклясться в том,что наводчик автомобильных воров, с которым разговаривал Миша Доценко, далправильный номер машины? Да, с номером машины, пожалуй, можно быть уверенным,потому что Юра Коротков своими глазами видел людей, которые на ней ездят, иузнал их. Таких совпадений не бывает. А если он обознался? Ведь Анастасия-то ихв Москве не видела и правоту Короткова подтвердить не может. И потом,действительно ли была эта встреча за городом у известного политика, с которойМинаев и владелец этой машины уезжали вместе? Действительно ли это Минаев иЧинцов останавливались поздним вечером на дороге и о чем-то разговаривали? Аможет быть, Юра ошибся, и это были совсем другие люди? Ах, если бы Гордееввидел все это сам, своими глазами! Тогда он говорил бы с Коноваловым кудаувереннее.

– Считай, что это обыкновенная оперативнаяинформация, – сухо сказал Гордеев. – И, оценивая ее достоверность,делай те же скидки и допущения, что и обычно. Она что, кажется тебе абсолютноневероятной?

– Я думаю, все это не более чем недоразумение, –уклонился от ответа Коновалов. – Люди могут случайно встретиться в одномкругу и даже подружиться, не подозревая, что являются давними противниками. Самзнаешь, такое случается. Я бы не хотел, чтобы ты подозревал Минаева в чем-тонеблаговидном.

– Ты можешь за него поручиться?

– Да… Пожалуй, да, – твердо ответил АлександрСеменович.

Виктор Алексеевич вернулся на Петровку вполнеудовлетворенный итогами беседы с генералом. Он был уверен, что не позжесегодняшнего вечера Александр Семенович Коновалов свяжется с АнтономАндреевичем Минаевым и проинформирует его о разговоре с полковником из МУРа.Нет, Гордеев вовсе не подозревал начальника главка в двурушничестве. Но онпредполагал, что разговор встревожит генерала, и тот непременно захочетпереговорить с Минаевым хотя бы для того, чтобы убедиться в том, что Гордеевошибается. А заодно и для того, чтобы предупредить Антона Андреевича насчетЧинцова. Дескать, это тот самый человек, люди которого собирались разделаться сПавлом в Самаре. Старая дружба…

Ближе к вечеру появился Коля Селуянов. Вместе с Коротковымони зашли к Гордееву.

– Значит так, дети мои, – начал полковник, опускаядлинные предисловия. – С этого часа все внимание – генералу Минаеву.Посмотрите, как он будет себя вести, с кем встречаться. Этот человек мне ненравится, и я хочу знать о нем все. Анастасии – ни слова. Убью, еслипроболтаетесь. Наружное наблюдение не подключаем. О факте разработки генералаиз ФСБ они обязаны доложить по инстанции и получить разрешение. Информацияуйдет, а нам с вами этого не надо. Никакого реального уголовного дела под всемэтим нет, действуем на свой страх и риск, нелегально и по-партизански. Речьидет о нашей Анастасии, поэтому, ребятки, надо постараться. Коротков, введиКолю в курс дела. Все, отправляйтесь.

Около восьми часов Гордеев разобрался с неотложными делами ихотел было вызвать к себе Каменскую с докладом по текущим делам, но передумал изашел к ней сам. Она сидела за столом, заваленным горами бумаг, бледная, ссиняками под глазами. Но сами глаза блестели, и Гордеев понял, что она небольна, а просто устала.

– Чем порадуешь? – спросил он бодро.

– Всяким разным, – улыбнулась Настя, распрямляясь ипотирая затекшую от долгого сидения поясницу.

Она подробно рассказала Гордееву все, что сумела наработатьза день, и он в который уже раз подивился тому, как много она успевает. Он,наверное, никогда не смог бы с таким упорством сидеть над бумагами, справками,цифрами, схемами. Энергия всегда била в нем ключом, и долгие кабинетныепосиделки были совсем не для него. А Анастасия могла сутками не подниматьсяиз-за стола, занимаясь работой, требующей кропотливости и внимания.

– Как движется дело в бригаде у Коновалова? Ты уже пересталаогорчаться?