– Ну, Настенька, в это трудно поверить. Это уже на гранифантастики. Выбрать удобный для преступных целей регион и потом ждать, неслучится ли там чего-нибудь из ряда вон выходящего, чтобы поднять скандал?Невероятно. А если не случится? Так ведь можно и до седых волос прождать.

– Иван Алексеевич, вы слишком хорошо думаете о людях. Выромантик?

– А вы?

– Я скорее циник. И я готова поверить, что все эти громкиесерийные преступления были совершены специально. Понимаете? Умышленно. Они быличастью плана. И тогда мне понятно, что обязательно есть человек, который обэтом знает и знает тех, кто эти преступления организовывал и исполнял. Яисходила из того, что для палача розыск убийц – это вопрос раскрытияпреступлений. Поэтому и пыталась найти его среди сотрудников милиции, поэтому идумала ошибочно, что его жертвы – это кто-то из фигурантов, проходивших пооперативным материалам. А на самом деле это может оказаться всего лишь вопросомосведомленности. Это звучит чудовищно, да?

– Да уж, – хмыкнул Заточный. – В отсутствиифантазии вас не упрекнешь. Что ж, развивайте свою мысль. Кто такой этот вашпалач и почему он в таком случае уничтожает этих наемных убийц?

– Боится разоблачения.

– И почему же он забоялся именно сейчас? Ведь убийствасовершены давно. И потом, зачем он устраивает эти ритуальные игры? Ну убил – иубил, и дело с концом. Зачем всячески показывать, что это именно те люди,которые совершили те давние убийства? Для кого весь этот спектакль?

– Мне нужно подумать, – сказала Настя оченьсерьезно. – Я не готова отвечать вам сразу.

– Думайте, – согласился Заточный. – А чтобы вамлегче думалось, скажу еще одну вещь. По этим контрабандным штучкам у нас вразработке находились некоторые персоны, представляющие для вас несомненныйинтерес.

– Например?

– Например, некто Юрцев Олег Иванович. Слышали про такого?

– Иван Алексеевич, не вынимайте из меня душу, –взмолилась Настя. – Добивайте сразу. Кто еще? Мхитаров? Изотов? Мальков?Лученков?

– И даже Семенов. Вся команда Малькова во главе с ним самим.По нашим разработкам они числятся ответственными за каждый из регионов. Вродекуратора.

– Но их шестеро, – быстро возразила Настя. – Арегионов семь. Или я ошиблась?

– Семь. И должен быть еще один куратор. Но нам он поканеизвестен. Посему, милая барышня Анастасия Павловна, я прошу вас о дружескойуслуге. Высчитайте мне этого седьмого куратора. И будем считать, что мы врасчете. Я вам подсказал кое-что о ваших трупах, помогите и вы мне.

– Вы меня переоцениваете, – покачала онаголовой. – Вряд ли я это сумею. Я же в ваших делах ничего не понимаю.

– А вы попробуйте. Я же не ваш начальник, за невыполненноезадание взыскание налагать не буду.

– Иван Алексевич, но получается, что палач сначаларазделался с кураторами и только потом приступил к убийцам. Все равно я непонимаю, зачем он это делает.

– И я не понимаю, – вздохнул Заточный. – Сперва яподумал было, что конкурирующая фирма устраняет кураторов, чтобы занять ихместа. Потом я подумал, что это делает не конкурирующая фирма, а руководительвсей этой банды, потому что недоволен их деятельностью. Я даже допускал, чтокураторы затеяли дворцовый переворот с целью сместить главарей, а главаривовремя спохватились и задавили бунт в зародыше. А теперь я вообще не знаю, чтои думать. Я написал докладную, в бригаду Коновалова включаются наши сотрудники.Будем надеяться, что совместными усилиями мы до чего-нибудь додумаемся.

Они развернулись и пошли по аллее в обратную сторону.Навстречу им бежал Максим, завершая пятикилометровый кросс.

– Молодец, – похвалил его отец. – Уложился внорматив. Можешь отдыхать десять минут.

– Тетя Настя, а вы в норматив укладываетесь? – спросилюноша, перейдя на бег трусцой и выписывая круги рядом с ними.

– Да что ты, я вообще никуда не укладываюсь, только всобственную постель, – отшутилась Настя. – Для таких, как я, ещенормативов не придумали. Недавно пришлось за отходящим поездом бежать, так япосле этого часа два не могла унять сердцебиение.

– Как же вы работаете в уголовном розыске? – удивилсяМаксим.

– С трудом. Мне с начальником повезло.

– Глупости, – прервал ее Заточный. – Не морочьтепарню голову. Начальник ваш тут ни при чем. Запомни, Максим, для того, чтобытебе прощали недостаточную физическую подготовку, надо иметь особыеспособности. Когда будешь таким же умным и талантливым, как Анастасия Павловна,тогда сможешь себе позволять не укладываться в нормативы. Но не раньше. Ивообще не забывай, что ты мужчина. С тебя спрос другой.

Максим остановился, сделал несколько дыхательных упражненийи пошел рядом с отцом и Настей.

– Хорошо вам, женщинам, – вздохнул он.

Заточный недовольно поморщился, и Настя поняла, что домаМаксиму предстоит выслушать воспитательную лекцию. Генерал растил сына один ине спускал ему с рук ни малейшего неверного слова, каждый раз не жалея временина детальные и обстоятельные объяснения его неправоты. Насте доводилось как-топрисутствовать при этом, и она знала, что Иван Алексеевич в таких случаях не скупитсяна образные и хлесткие фразы.

Через сорок минут они дошли до станции метро и расстались –Заточные жили неподалеку, а Насте нужно было ехать до «Щелковской». Послепрогулки она чувствовала себя бодрой, настроение поднялось, потому чтопредстояло решать очередную интеллектуальную задачку, а это, по утверждению ЮрыКороткова, было для Насти Каменской слаще самой сладкой конфеты. Но прежде чемобложиться бумагами, она позвонила Заточному.

– Иван Алексеевич, ваш седьмой номер – Евгений Шабанов,покойный имиджмейкер Президента. Он у меня получился какой-то неприкаянный.Первые шестеро легко собрались в группу, а Шабанов стоял особняком, он же вродеиз команды Президента. То-то я все мучилась, не знала, что с ним делать.

* * *

Михаил Давидович Ларкин любил комфорт, уют, тепло инеспешность. Он терпеть не мог суетиться и очень не любил, когда складывающаясяситуация заставляла его нервничать. Ларкин знал твердо: нервозность и спешкаотрицательно сказываются на проявлении его необыкновенного природного дара. Онувлеченно занимался в свое время под руководством Павла Сауляка, старательноизучал методики тренировок, не давая себе ни малейшей поблажки, когда этитренировки требовали изматывающих длительных монотонных упражнений. Он довелсвое мастерство до совершенства и очень дорожил этим. А всякие неприятности иболезни, как показала длительная практика, мгновенно отрицательно сказываютсяна силе его способностей.

Появление человека, претендующего на роль его новогоруководителя, было для Ларкина именно такой вот неприятностью. Он хорошо помнилсвоего первого вербовщика, с которым разговаривал всего один раз в кабинетезаведующего отделом в КБ, где Михаил в то время работал. И после того, как сним начал работать Павел, Михаил тешил себя надеждой, что правду о нем знаюттолько эти двое – первый вербовщик, направивший его к Сауляку, и сам Сауляк.Оказалось, что есть и третий, и это обстоятельство моментально вывело Ларкинаиз состояния душевного равновесия. Этот третий человек оказался для Михаилаочень опасным, ибо показал ему полный комплект компрометирующих Ларкинаматериалов, от магнитофонной записи самого первого разговора с вербовщиком, гдеМиша простодушно признавался в маленьких секретах получения диплома о высшемобразовании, до видеозаписей его работы при выполнении некоторых заданий Павлаи результатов этой работы. Получилось более чем впечатляюще. Миша никогдараньше не видел этой компры, ему только говорили, что она есть, и он верил. Но,когда увидел своими глазами, почувствовал себя совсем худо. Ну просто хуженекуда.