— Переведи, — потребовал Джордан.

Роман указал пальцем на перцентиль.

— В крови содержится атропин.

— Уверен?

— Не сомневайся! Концентрация вещества настолько высока, что я удивлен, как девочка не впала в кому.

Джордан скрестил руки на груди.

— Как полагаешь, каким был эффект?

Роман засмеялся.

— Приятель, — заверил он, — да она по-настоящему торчала!

Впервые за десять лет Эдди во время обеда взяла перерыв. Делайла с отцом суетились в кухне, Дарла обслуживала посетителей, а Эдди бесцельно бродила по закусочной. Она бы поехала к Джеку, но до завтра свидания запрещены — завтра начинается процесс. Поэтому она поехала навестить Хло.

— Сегодня твоя любимая погода, — сказала Эдди и положила на могильную плиту небольшой букетик полевых цветов. — Помнишь, как мы раньше, в самый разгар зимы, делали вид, что наступило лето? Расстилали одеяло для пикника, включали на всю отопление и плескались в купальниках в ванной. — Она коснулась гранитного камня. Солнце нагрело его, и камень стал теплым, как кожа ребенка. — А там, наверху, Хло, все время лето?

Больше всего она боялась забыть такие минуты. Потерять Хло — это как читать удивительную книгу, а потом внезапно понять, что после определенной главы все страницы пустые. Эдди обманывала себя, представляя, что видит, как ее дочь примеряет свой первый бюстгальтер, как выбирает платье на выпускной, как темнеют у Хло глаза, когда она впервые заговаривает о мальчике, в которого влюблена. Ей так не хватало этих поездок в школу, не хватало мороженого, которым они обменивались, чтобы попробовать другой вкус. Не хватало разговоров. И так хотелось услышать ответы на свои вопросы.

— Мисс Пибоди?

Голос напугал Эдди, и она резко обернулась. В метре от нее стояла удивленная Мэгги Сакстон.

— Мэг? Я тебя не заметила.

Между ними была стена — невидимая, но очень толстая. Последний раз они разговаривали на похоронах Хло. Мэг и Хло часто играли у них во дворе. Сейчас перед ней стояла повзрослевшая Мэг, а Хло умерла.

— Ты как? — из вежливости поинтересовалась Эдди.

— Нормально, — ответила Мэг. Повисло тягостное молчание. — Пришли ее навестить?

Обе повернулись к могиле, как будто ожидали, что появится Хло.

— Жаль, что я ее не помню, — призналась Мэг. — Она была старше меня, но если бы… если бы все сложилось иначе, мы могли бы стать подругами.

— Думаю, Хло была бы рада, — негромко согласилась Эдди.

В глазах девочки стояли слезы. Она отвернулась, чтобы Эдди их не заметила.

— Мэг, с тобой все в порядке?

— Нет! — всхлипнула Мэг. — Боже мой!

Инстинктивно Эдди протянула к ней руки, и это прикосновение было сродни удару током. От Мэг пахло шампунем, дешевой косметикой и детством. Эдди переполняли чувства от близости девочки, ровесницы Хло. «Вот как это было бы…» — подумала она, закрыв глаза.

Мэг говорила совсем тихо, и Эдди даже показалось, что она ослышалась.

— Ей так повезло.

— Кому?

— Хло.

Эдди замерла.

— Ты же это не всерьез?

— Всерьез. — Мэг вытерла лицо краем футболки. — Я жалею, что не умерла.

Эдди осенило: вот почему Мэг оказалась на кладбище! Ходила на то место, где произошло предполагаемое нападение. Джек этого не совершал — она знала это так же точно, как и то, что стоит рядом с могилой дочери, — тем не менее что-то той ночью напугало Мэг.

Эдди обняла ее за плечи.

— Нам нужно идти. Это место хранит грустные воспоминания для нас обеих.

Мэг взглянула в сторону опушки.

— Мисс Пибоди, — прошептала она, — мне кажется… кажется, что он и меня трогал.

— Трогал… тебя? — переспросила Эдди, четко выговаривая каждое слово.

— Трогал меня, — едва слышно повторила Мэг. — Ну… вы понимаете?

Да хранит ее Господь, Эдди понимала.

В конечном итоге все сводится к одному: материнский инстинкт непреодолим, он дремлет в каждой женщине, готовый вспыхнуть в любую секунду. И не имеет значения, твой это ребенок или нет, — инстинкт есть инстинкт.

Эдди любила Джека. Она поверила ему, когда он сказал, что не трогал Джиллиан Дункан. Но она была матерью и знала, что должна сделать любая мать. Поэтому она отвела Мэг в полицию, в кабинет Чарли, и закрыла за собой дверь. Она с невозмутимым видом, крепко держа Мэг за руку, слушала, как эта девочка — подружка ее дочери — говорила Чарли то, в чем призналась Эдди несколько минут назад.

Чарли знал, что под ним твердый пол, но ему казалось, что земля уходит из-под ног. Он в сотый раз откашлялся, нервно сглотнул и включил диктофон, который поставил между собой и дочерью.

Мэгги трясло, хотя на ней был отцовский синий форменный пиджак, который обычно висел на двери. Рукава были слишком длинными, и он вспомнил, как они с Барбарой одевали Мэг, когда она была еще крошкой: безумно красивые ангельские крылышки из настоящих перышек, мягкая повязка с усиками на голову. Все это было запечатлено и хранилось в толстых семейных альбомах.

О господи!

— Где… он тебя трогал?

Она не могла смотреть отцу в глаза, и это было хорошо, потому что Чарли тоже отводил взгляд.

— Здесь и здесь.

— Потерпевшая, — глухо сказал Чарли, — указывает на левое бедро и грудь.

У него напрягся каждый мускул. Как он скажет об этом Барбаре? Как продолжать допрос? Невозможно оставаться детективом, когда так сильно хочешь быть просто отцом.

— Чарли, — негромко сказал Гулиган, — тебе не обязательно самому это делать.

Чарли покачал головой.

— Мэг, Джек Сент-Брайд обнажался перед тобой?

— Нет, — прошептала его дочь.

— Где-нибудь еще касался? Не только руками?

— Он касался тебя какой-нибудь частью своего тела? — негромко уточнил Мэтт.

— Господи!

Чарли вскочил и нажал на диктофоне кнопку «стоп». Почему нельзя отмотать назад собственную жизнь? Он отошел в дальний угол кабинета, Мэтт направился к нему.

— Моя малышка… — прохрипел Чарли. — Он сделал это с моей доченькой!

— Мы его посадим, — пообещал Мэтт. — За это он тоже ответит.

Чарли кивнул и повернулся к столу, но Мэтт остановил его.

— Нет, — заявил прокурор, — позволь мне.

Молли лежала, свернувшись калачиком, в кроватке и сосала во сне большой палец. Мэтт смотрел на нее и представлял, какую боль сейчас испытывает Чарли. Боже, если бы кто-то обидел его дочь, он бы за себя не отвечал!