Селин поначалу недоуменно уставился на снимок, потом прищурился и перевел взгляд на меня:

– Это тот, кто я думаю?

– Ага.

– … – Денис выдохнул одно-единственное нехорошее слово, и таков уж великий и могучий русский язык, что пять букв в полной мере сумели выразить всю гамму обуревавших его эмоций. – Ну ты вообще! Предупредить не мог?!

– А вы бы подписались? – прямо спросил я.

Селин задумался и отрицательно помотал головой.

– Не-а.

– Вот видишь.

– Скользкий, какой же ты, сука, скользкий! Вломить бы тебе разок…

– Обошлось ведь?

– А если б нет?

– Тогда бы мне с ним сегодня вечером встречаться не пришлось.

– Оно тебе надо?

– А куда деваться?

– Давай лучше с нами, а? – на полном серьезе предложил Денис. – Там шансы выжить повыше будут.

– Спасибо, не вариант.

– Была бы честь предложена. И это, на будущее: давай без таких подстав обойдемся.

– Договорились.

– Вот и ладушки.

Селин отправился в зал ожидания, я в простыне и в шлепанцах потащился следом.

Парни были уже в сборе, ждали только Дениса.

– О Лед! – немедленно сграбастал меня Гамлет. – Не пропадай тут без нас!

– Да уж постараюсь! – Я с трудом вырвался из его объятий, пожал руку Филиппу, кивнул Борису.

– Может, все же с нами уйдешь? – понизив голос, предложил Денис.

– Все нормально будет. Да и не пропустят.

– Это решаемо.

– Не стоит.

– Ну как знаешь, – пожал плечами Селин и громогласно поинтересовался: – Все трусы свинцовые надели? – Выслушал, куда ему стоит засунуть свои шуточки, и невозмутимо хмыкнул: – А я надел.

– Серьезно? – с недоверием уставился я на него. – Вы туда радиоактивные материалы тащите?

– За холодным синтезом, брат, будущее, – то ли пошутил, то ли на полном серьезе объявил парень, и тут Борис Яровой указал на часы:

– Денис, Гамлет, вас ждем! – заторопился он. – Нам еще груз проверять!

– Да идем мы, идем! – крикнул Селин и ткнул Гамлету пальцем в живот. – Помнишь, как я с ним познакомился? Тощий, морда разбитая, куртка порезана, синтепон торчит, а сейчас…

– Да иди ты! – отмахнулся я. – Не так все было.

– Именно так, просто не помнишь уже, – заулыбался Датчанин и неожиданно спросил: – Ты, кстати, тех отморозков потом нашел?

Я только усмехнулся:

– Они сами меня нашли. – И добавил: – Зря.

Гамлет отстраненно хмыкнул и покачал головой:

– Слушай, Скользкий, напомни мне при следующей встрече, чтоб судьбой твоих врагов не интересовался. Ага?

– Валите уже! А то Боря инфаркт заработает.

– Не пропадай!

– Счастливо! – Я помахал парням и отправился одеваться.

В институт валить надо. Может, еще поспать получится.

Не получилось. Нет, доставили меня в НИИ в лучшем виде, просто сон как рукой сняло. Только в машине подремать и получилось.

Из-за дремоты, кстати, все и началось. Из-за дремоты да разбередившего прошлое вопроса. Еще водитель закурил, и запах табака усилил частенько снившийся последние годы сон. Кошмар, где я ни черта не помню и просто отбываю свой номер от и до. От первого слова, до последнего выстрела.

Ничего не помню – но только не сегодня.

Питейное заведение затянуло серое марево, стены терялись в густом дыму, а силуэты завсегдатаев расплывались, и до меня доносился лишь монотонный гул голосов.

Ничего удивительного: выкушал пива я в тот раз изрядно.

По какому поводу, уже и не помню, если честно. А скорее всего, и вовсе без повода – просто не было причин оставаться трезвым, вот и все.

На третий месяц пребывания в Форте я опустился едва ли не на самое дно. Ни работы, ни денег, ни друзей, ни перспектив. Случайные заработки, случайные собутыльники. И водка. Водка, которой заливал оставшуюся после ухода Кати пустоту.

Но, как ни странно, в разрыве бывшую подругу я нисколько не винил – после того, как нас вышибли из Гимназии, ей пришлось устраивать свою жизнь, а от меня толку было немного. Точнее, не было вовсе.

Обычный человек мог устроиться хотя бы чистить снег. Идиота, избившего восходящую звезду Гимназии, не брали даже дворником. Да что там чистить снег! Даже самые мутные личности не хотели связываться со столь неуравновешенным персонажем.

И правильно – как можно рассчитывать на того, кого со дня на день найдут утром в сугробе? Все знали, что рано или поздно Миша Стрельцов отквитается за свои сломанные ребра. И скорее рано, чем поздно. Это дело принципа. Престижа, если угодно. Репутации.

А раз так – почему не выпить?

Человек слаб, человеку надо хоть как-то расслабляться…

Тот вечер я коротал в «Цапле». Днем удалось неплохо подкалымить, поэтому в кои-то веки не пришлось накачиваться дешевым самогоном в одной из безымянных рюмашечных, где надо было быстро глотать отраву и освобождать место следующему страждущему.

Здесь можно было посидеть в тепле, отдохнуть. Почувствовать себя не отбросом, а нормальным человеком. Правда, лишь до тех пор, пока на кармане звенела монета. А у меня с этим был напряг.

Именно поэтому я уставился в кружку, на дне которой оседала пивная пена, и старательно делал вид, будто меня здесь нет.

Не вышло.

– Эй, ты! Это наше место!

Я поднял взгляд – у стола стояли трое бандитского вида ребят. Один вплотную, двое на подхвате. Долговязый заводила весь из себя будто на шарнирах; его приятели просто безликие расплывчатые фигуры в табачном дыму.

Долговязый, на шарнирах, писклявый.

О черт!

Да это же тот самый гад, который по наводке Олежи Кузнецова с меня куртку снял! А Кузнецов, на минутку, лучший кореш Стрельцова…

– Уже ухожу, – просипел я.

– Уходишь, базара нет. Только за место заплати сначала, – оскалился заводила и обернулся проверить реакцию завсегдатаев.

Ожидаемо – всем плевать.

– Слушайте, нет денег. – Во сне обычно до этого не доходило, но из песни слова не выкинешь. – На пиво последнее потратил…

– Вот и подумай, как расплачиваться будешь. И броню не включай, хуже будет… – заявил вертлявый, вынуждая меня ударить первым. Дабы потом на законных основаниях сбить с ног и топтать, топтать, топтать, пока буду еще хоть что-то соображать. А в оконцове выкинуть в сугроб и оставить там замерзать.