– Убирайся отсюда, слышишь!

У Лоры подкашивались ноги, она уже почти оказалась на коленях на полу. Издав грозное рычание, Элизабет грубо дернула ее вверх, чтобы поставить на ноги.

Лора сделала два шага вперед, снова потеряла равновесие и, пытаясь его восстановить, схватила первое, что попалось ей под руку.

Тяжелый холодный предмет, который она сжала изо всех сил. Сперва Лора не поняла, что это бронзовая статуэтка, которую она когда-то подарила Бетти, – копия греческого бюста, купленная в галерее в Беверли-Хиллз – безумный поступок, который обошелся ей в половину зарплаты.

Элизабет отпустила ее руку, чтобы схватить за волосы, при этом произнеся несколько непонятных слов, – возможно, оскорбительных. Лора не издала ни звука. Изо всех сил сжав бюст, она ударила. Дважды…

После первого удара Элизабет издала скулящий почти животный звук. Ударив второй раз, Лора почувствовала, как статуэтка глубоко вошла в череп.

Ее залитые слезами глаза не увидели, как Элизабет бесформенной кучей обрушилась перед ней на пол.

Теперь в доме царила мертвая тишина.

* * *

Лора рассказывала, только время от времени прерываясь, чтобы сделать глоток чая. Иногда мне казалось, что она не осознает, что я присутствую в комнате.

У меня кружилась голова. Затем я ощутил, как внутри меня поднимается тошнота при мысли, что орудие преступления торжественно стоит у меня на каминной полке. С самого начала расследования я вижу этот предмет каждое утро.

– Я сразу увидела, что Бетти больше не дышит. Самое странное, что крови почти не было. Только совсем маленькое пятнышко на полу, за головой. В чертах ее лица больше не было гнева, теперь оно казалось умиротворенным. Сперва я толком не поняла, что произошло. Должно быть, я долго неподвижно сидела на корточках рядом с телом. Я знала, что совершила нечто ужасное, но сейчас я находилась подле нее и ничего важнее этого для меня не было. Когда я наконец поднялась на ноги и посмотрела на часы, было около часа ночи. Я поняла, что должна как можно скорее покинуть этот дом… Но перед этим нужно было стереть все следы. На кухне я взяла тряпку и принялась вытирать все, на чем могла оставить отпечатки. После я обшарила спальню и кабинет Бетти. Я нашла письмо, которое ей не хватило храбрости послать мне. Разумеется, я не знала, что где-то мог остаться черновик. Я взяла те немногие фотографии, на которых была сама. Писем, которые я писала Бетти, нигде не было: думаю, она уничтожала их сразу же, как только получала.

Лора чуть оттянула вырез одежды – достаточно, чтобы я смог увидеть у нее на шее висящее на золотой цепочке кольцо моей матери. Лора принялась бережно крутить его между пальцами.

– Вы взяли ее кольцо… – прошептал я, не сводя с нее взгляда.

– Оно лежало у нее на ночном столике. Должно быть, Бетти тем утром забыла его надеть… в последний день его на ней не было.

– Вы все время так и носили его на шее?

– Все сорок лет я не расставалась с ним, несмотря на риск, с этим связанный. Мужу я сказала, что это семейная драгоценность, которая досталась мне от бабушки…

Я понимал, что кольцо являлось единственным материальным предметом, той крохотной уликой, которая могла бы доказать виновность Лоры. И, по сути дела, не было никакой уверенности, что она подтвердит свои признания перед полицией.

– Что вы сделали с ее телом?

Глаза ее забегали, а затем она посмотрела на меня, будто на злоумышленника, вломившегося к ней на кухню.

– В последний момент, уже готовясь убежать, я изменила свое намерение…

– Почему?

– Я приходила дважды за вечер и знала, что соседи могли видеть меня или, по крайней мере, мою машину, припаркованную у тротуара. Убегать тайно, по-воровски, не имело смысла. У меня возникла идея: тело Бетти никогда не должны найти. Более того: когда я буду далеко от Лос-Анджелеса, все должны думать, что она еще жива. Я понимала, что не могу действовать одна. Мне требовался сообщник.

Ответ предстал передо мной во всей своей очевидности.

– Ваш брат.

– Из дома Бетти я не могла позвонить Уоррену: полиции было бы нетрудно отследить этот звонок… Тогда я рискнула, выйдя и позвонив из уличной телефонной кабины. Мы с братом были очень близки; я никогда от него ничего не скрывала. Он все знал о нашей связи… Я не очень хорошо помню наш телефонный разговор, но того немногого, что я сказала брату, оказалось достаточно. Я вернулась к Бетти, на этот раз припарковавшись на значительном расстоянии. Только вернувшись в дом, я на самом деле поняла, что натворила. Тело Бетти в едва освещенной гостиной… Ее лицо уже изменилось, я даже ее не узнала.

– Это ваш брат увез тело?

– Уоррену понадобилось меньше двадцати минут, чтобы приехать. Я сказала ему, что произошел несчастный случай, что у меня и в мыслях не было сделать ей что-то плохое. Он был на удивление спокоен, в противоположность мне, уже начинавшей впадать в истерику. Уоррен заставил меня проглотить транквилизаторы, которые нашел в ванной комнате. Затем я объяснила ему ситуацию: возможно, меня видели, к тому же я не могла исключить возможность, что кто-то в курсе наших отношений. Тело Бетти должно исчезнуть, и, чтобы избежать подозрений, мне надо занять ее место.

– Он ничего не сделал, чтобы вам помешать? – воскликнул я.

– Он колебался, но хорошо знал, что у нас нет выбора. Сидя в темной гостиной, мы разработали план. Уоррен подождал середины ночи, чтобы заняться Бетти. Без колебаний, подвергнув себя опасности, он подогнал свой грузовичок к самому гаражу. Затем он заехал ко мне, чтобы взять одежду, в которой я собиралась быть у него на свадьбе. Остаток ночи я провела одна… Я вытерла следы крови и проверила, не осталось ли после меня каких-нибудь следов.

Ужасаясь этой истории, я знал, что должен дослушать ее до конца.

– Затем вы изобразили мою мать, чтобы уйти из дома…

– Ранним утром я устроилась в комнате Бетти перед туалетным столиком и наложила макияж, чтобы быть похожей на нее. Даже зная мельчайшие подробности ее прекрасного лица, я не достигла убедительного результата. В то мгновение я была уверена, что мой план провалится… Я натянула одно из платьев Бетти и надела ее шляпку, чтобы скрыть волосы. Чтобы спрятать глаза, я надела солнечные очки.

– Как вы могли быть уверены, что соседи вас увидят?

– Твоя мать часто говорила о соседке, которая постоянно караулит за занавесками; ей казалось, что та подстерегает всякий раз, когда та выходит из дома. Спрятавшись за окном нижнего этажа, я ждала, пока та не покажется в кухне, а затем вышла. Сердце у меня билось так сильно, что казалось, вот-вот лопнет… Мы обменялись приветственными взмахами рукой. Удостоверившись, что соседка меня увидела, я поспешно села в «Шевроле» и поехала по направлению к Голливуду.

– И вы оставили машину на Уилкокс-авеню рядом с «Голубой звездой»…