Про то, что она будет обязана Стрибогу, Ирина даже говорить не стала. Это слишком личное.

Есть вещи, которые должны оставаться между человеком и богом. И никак иначе.

Кирилл поднял брови.

– И это все причины?

– Их мало?

– Смотря кому. Но для меня это не так важно.

– Ты сейчас так говоришь. А что будет потом?

Кирилл покачал головой.

– Ирина, я знаю, что ты ведьма. Скажи мне, сколько раз за время нашего знакомства ты была в церкви?

Ирина задумалась.

– Один раз. Допрашивать потерпевших приходила.

– И? Что я должен думать о твоей завышенной религиозности?

Ирина невольно фыркнула.

Но – что поделать?

Ее воспитывали дед и бабушка. А они религиозностью не отличались. Скорее уж наоборот…

Подражать всем?

Мимикрировать, ходить в длинной юбке и кланяться?

Ирине это было решительно не по душе. К Богу приходят по доброй воле, а не по стадному инстинкту. А она теперь уже и прийти не сможет…

И это было обидно.

Да, вот такие мы, женщины. По доброй воле не ходила, но стоило лишить ее возможности – и Ирина тут же захотела пройтись в церковь.

А нельзя.

– А что я должна думать о твоем характере? Оборотень на службе у храма!

Кирилл стукнул кулаком по столу.

– Ирина, я тебе чем хочешь могу поклясться! Я не буду на тебя давить! Не буду ничего требовать. А дети… может, они родятся оборотнями. Может, ведьмами или ведьмаками. А может, и волхвами. Но я и их заставлять не буду! Пусть сами дорогу выбирают!

– Насмотрелся на Кравцова?

Ирина задавала вопрос вроде бы легко, но попала в точку. Кирилл стукнул кулаком по столу вторично. Стол устоял – хорошая мебель, качественная.

– Да, насмотрелся! И для себя такого не хочу! Он ведь действительно хотел, как лучше. Детей с годика в церковь таскал! Книги им покупал из церковных лавок, молиться учил, заповеди вбивал… и что? Я был у него дома! И видел! Ритка сбежала? И мелкие за ней потянутся! И не удержишь, хоть ты его Библиями с ног до головы обвесь! Насильно к счастью и к вере не загоняют.

Ирина кивнула.

Да, именно так. Мы считаем, что так будет лучше – и давим на родных, на близких, на друзей… мы стремимся осчастливить всех своим счастьем, и забываем спросить – оно тебе нужно?

Кто-то любит крабов, кто-то их не переносит. Аллергия у человека.

Кто-то блондин, кто-то брюнет. Кто-то любит красное, кто-то носит белое…

Это – жизнь.

А мы кромсаем всех под одну гребенку, и не думаем, что так нельзя. И если давить на пружину, она распрямится тебе в лоб.

Кравцов, бедолага, понял это на своем горьком опыте.

– Я думала, у них все наладится в семье. Ритка так плакала, там, на поляне….

– Поплакала – и стала кушать, – словами из «Руслана и Людмилы» ответил Кирилл. – Ничего у них не выйдет. Не будет там семьи, никогда. А я хочу семью. Настоящую…

Ирина опустила глаза.

– Ты же знаешь, как у меня было…

– Да. Знаю. И что?

– А если я такая же?

– Как кто?

– Как мои родители? Если я тоже буду гнобить одного ребенка ради другого, если…

– Ты причину для отказа ищешь? Или как?

Ирина только головой покачала.

– Я просто боюсь. Очень боюсь.

– А ты не бойся. Мы будем вместе – и это главное.

Ирина подумала минуту.

А потом подвинула коробочку к Кириллу.

– Ты мне должен его надеть?

– Да.

Кирилл медленно достал колечко из коробки. Коснулся губами чуть подрагивающих пальцев ведьмочки.

– Нам будет сложно, я не сомневаюсь. Но мы будем вместе. Мы обязательно справимся, обещаю тебе.

– Правда?

– Правда.

Кирилл притянул к себе ведьму и наконец поцеловал. Да с таким пылом, что Ирина забыла обо всех своих сомнениях.

Разногласия?

Да черт с ними, с разногласиями! Когда человек так целуется…

Все у них получится, она это точно знает! И Ирина ответила на поцелуй так, что Сим смущенно спрыгнул со стола и ушел в комнату. Вы уверены, что коты не краснеют? Может, просто под шубкой не заметно!

Пусть одни побудут.

Светлана Сигизмундовна, которая предусмотрительно ушла в магазин, тихонько открыла дверь своим ключом.

Молодые люди стояли посреди кухни и целовались, как одержимые. И на столе стояла такая симпатичная коробочка…

Пожилая женщина расплылась в улыбке и медленно отступила в свою комнату, стараясь не шуметь. Не надо мешать молодым людям. Она хочет внуков!

Много внуков!

* * *

Звонок раздался неожиданно.

– Слушаю?

– Ирочка, добрый день.

Вот уж кого девушка не ожидала.

Отец. И говорит так…

Какой же у него тон?

Виноватый. В первую очередь – виноватый, заискивающий, нервный… их там что – поленом пришибло? Вот радость-то!

– Был – добрый. Что нужно?

Лучше уж сразу расставить акценты, пока никто ничего себе не навоображал.

Отец на том конце замялся.

– Я… Ирочка, я понимаю, что мы были неправы. Наверное, что-то не так делали по отношению к тебе…

– Да неужели? – не удержалась Ирина от ехидства. – И кто вам помог прийти к такому прозрению?

Ответом было смущенное хмыканье.

Понятно. Вариантов у нее только два. Или из церкви, или из полиции. А кто еще, кому она еще нужна?

Правильно, никому.

Или…

– К нам приехала очень милая дама…

– Да?

– Эмма Марковна.

Слов у девушки не осталось. Только комментарии, причем непечатные. По косвенным можно было легко нарисовать себе всю картину.

Некромантка приехала в гости – и от души добавила всем ума. У нее это хорошо получилось. Отца напугали до икоты, мать до дрожи в коленях, а сестричка с мужем и так пуганые, им добавки не потребовалось. Объяснив, что ссориться с ведьмой опасно для жизни и здоровья поссорившихся, некромантка отбыла. И толика правды в ее словах была.

Даже если сама ведьма простит и забудет, мир все равно находится в равновесии. В глубине души каждый – каждый! – знает, хорошо или дурно он поступил, подлый поступок сотворил или героический. Можно запинать это знание поглубже, но себя-то не обманешь. Хотя…