Я кивнула. Поцеловала Лима куда-то в нос, куда попала. Мальчик захихикал.

— Тетя Вета!

Я ссадила его в кресло, и присела в реверансе.

— Мне пора, ваша светлость. Спасибо за уделенное мне время.

— Останьтесь на ужин, Ветана?

Я покачала головой.

— Спасибо, ваша светлость, но…

— Тетя Вета! Пожалуйста!

— Ваша светлость, это нечестно.

Линетт Моринар улыбалась мне.

— Вета, пожалуйста. Мы все вас просим…

И что мне оставалось делать?

* * *

Домой я попала ближе к полуночи. Уставшая, вымотанная и злая.

Да, маскируйся, не маскируйся, а все равно уши лезут. Не получается из меня приличной простолюдинки. Вряд ли они знают, как правильно есть креветки в сложном винном соусе и не пользуются салфеткой автоматически, и не знают, что в чашах с розовой водой принято ополаскивать кончики пальцев…

Вести себя за столом как свинья я бы не сумела при всем желании. Я не актриса из бродячего цирка, я не смогу отыграть это достоверно, и получится смешно и глупо. А потому я просто отдалась на волю волн.

Надолго ли хватит моей легенды о том, что я всего лишь незаконная дочь?

И что мне делать?

Я не знала, я ничего не знала, и чувствовала себя, как мышка в ловушке.

Крышка захлопнулась, и я могу сколько угодно метаться по ящику — это уже ничего не изменит. Совсем ничего.

Мне остается только принять покровительство Короны, желательно на моих условиях и выгодно поторговавшись.

Что ж я за дура такая? Предупреждала же бабушка…

* * *

Канцлер проводил магессу и стоял, смотрел в окно, пока Линетт не коснулась его руки.

— О чем ты думаешь?

— О том, что к девочке надо бы приставить охрану. Чем раньше, тем лучше.

— Надо, — согласилась Линетт. — Хорошая девочка.

— Явно из благородных? — прощупал почву канцлер.

Линетт согласно кивнула.

— Это заметно. В ней прослеживается порода, и не только. Еще воспитание, образование…

— Она говорила, что незаконнорожденная, но я плохо верю.

— Конечно! Сколько ты знаешь даже дворян, которые разбираются в поэзии времен Росара Аттского?

Алонсо подумал. Собственно, он и сам-то…

— Лин, пощади мои седины…

Жена (любимая и родная) весело рассмеялась.

— Это говорит о хорошем образовании. И поверь мне, немалом достатке ее родителей. К тому же, Ветана не запугана, она держится спокойно, уверенно и на равных. Я твердо уверена, что она — законная дочь. Граф? Герцог — вряд ли, но графской дочерью она быть может.

— Я поговорю с его величеством. Сколько она уже в Алетаре? И ни скандалов, ни поисков…

— Кто же выносит такое на люди? Конечно, происшествие замяли! Может быть, даже на высшем уровне.

Алонсо кивнул.

— Да, завтра же поговорю с королем. И приставлю к девочке охрану.

В одном Ветана была абсолютно права. Давить на нее не стоило. А вот постепенно склонить к союзничеству?

Это — можно, это — будет. Не сразу, не слишком легко и маленькими шажками, но будет на их стороне и маг жизни. Дайте время!

* * *

Лечебница встретила привычной суетой, шумом и гамом.

Обход, новые больные, старые больные, те, кто выздоровел и те, кто только поступил, родственники и друзья — круговорот затягивал.

Выбил из привычной колеи меня лишь один случай.

— Все равно ты никому не нужна кроме меня! Так что пиши!

Вопль был такой силы, что слышали и за пределами палаты.

Ответ я уже не услышала, а вот ругань, произнесенную тем же голосом, что и слова о ненужности — вполне. И вошла в палату.

Моим глазам предстала печальная картина.

На кровати лежала старушка лет семидесяти, плюс-минус пара лет, над ней наклонился здоровенный детина, и орал, чего-то требуя, а бабка съеживалась на кровати.

— Что здесь происходит?

На меня оглянулись без особого почтения.

— А ну, иди отсюда! Тебя тут не хватало!

— Вот и мне кажется, что не хватало, — согласилась я. — вы, молодой человек, сами выйдете, или стражу кликнуть?

Стражу мужчина не захотел. Грозно засопел и вылетел вон. Я присела рядом со старушкой, взяла в свои ладони сухонькую руку. Женщина смотрела на меня темно-карими глазами, и были эти глаза наполнены слезами.

— Что случилось, бабушка?

— Да что уж тут…

И столько безнадежности в голосе…

Темного крабом! А между прочим, когда мы безжалостны к старости, не стоит забывать, что все там будут. Рано или поздно любой из нас окажется беспомощным, зависимым от близких… эххх…

— А вы расскажите, вдруг, чем и помогу?

— Да чем уж тут поможешь, деточка?

— Хотя бы выговоритесь. А вообще — кто знает? Может, я наследная принцесса, а тут так, погулять вышла…

— Если бы… Ах, если бы.

История оказалась простой. Аликса Ильви, а так звали бабушку, разменяла уже восьмой десяток. Годы идут, отбирая родных, близких, унося друзей вдаль на волнах забвения…

У нее было две дочери. Одна уехала в Теварр, еще давно. Вышла замуж, родила дочь, но судьба оказалась жестока. Муж полюбил другую, едва ли не пинками выгнал супругу из дома, но разрешения на то, чтобы уехать обратно в Раденор не дал. А законы Теварра в этом отношении строже и неприятнее. Да и не хотелось Тиссе Ильви возвращаться домой с позором, она-то перья ворохом распускала, мол, замуж, за богатого… как же! Пусть, богатый, да вот Тисса этих денег все одно не увидела. Жили в маленьком домике, на подачки родни, подушки шелками расшивали на продажу, кое-как кормились…

Пока Тисса не заболела.

Трясовицей[21].

И вот тогда-то все стало окончательно плохо. Уехать не получалось, сейчас, конечно, можно было не спрашивать разрешения, дочка уже взрослая, и сама решает, куда ей ехать и идти, но бывший супруг против, ему со второй девицей детей нарожать не удалось вообще, так что дочь Тиссы — наследница его состояния. И ему это очень не нравится.

Сейчас обговариваются вопросы брака.

Тисса против, Рина, это ее дочка, тоже против, но что они могут сделать? Две женщины в чужой стране?

Шли-то замуж, так медовые булки сулили, а надкусили — прослезились.