— Смахивает на задающегося воробья, — ухмыльнулсяКьюрик, когда дверь за Волди закрылась.

— Да, это есть, — согласился настоятель, —хотя, в своем деле он очень хорош.

— Ох, Спархок, — вздохнула Сефрения, — у насосталась совсем маленькая кроха надежды — какие-то слухи, и у нас к тому же нетвремени гоняться за какими-то призрачными тенями.

— Но выбора нет. Мы должны идти в Дабоур. Ни малейшимшансом нельзя пренебрегать.

— А мне, кажется, что это не такая уж слабая надежда,как вы думаете, леди Сефрения, — сказал настоятель. — Я хорошо знаюВолди. Он не стал бы рассказывать что-либо, если бы не уверился в этом сам. Даи сам я слышал о чудотворном излечении членов королевской семьи.

— Тем более мы должны попытать счастья, — сказалСпархок.

— Быстрейший путь в в Дабоур — морем, вдоль побережья,а потом вверх по реке Гулл, — предложил настоятель.

— Нет, — твердо отказалась Сефрения. — Этоисчадие, что пыталось убить Спархока, наверно уже поняло, что ему не удалосьэто сделать. На море нам путь заказан, никто не захочет еще раз встретиться сводяным смерчем.

— Вам в любом случае придется идти в Дабоур черезДжирох — сказал им настоятель. — Вы же не можете идти сушей. Никто и непробует пересечь пустыню между Киприа и Дабоуром — это совершенно невозможно,даже в это время года.

— Если мы должны будем пойти этим путем, то мы и пойдемим, — спокойно сказал Спархок.

— Ну, тогда будьте осторожны там. Рендорцы сейчасчем-то возбуждены.

— Это их обычное состояние.

— Сейчас это несколько другое. Эрашам в Дабоурепроповедует новую священную войну.

— Помнится, он занимается этим уже третий десяток лет.Всю зиму он раздувает огонь в сердцах рендорцев, а летом они расходятся посвоим кочевьям.

— Вот в этом-то и разница, Спархок. Они оставили впокое кочевников и занялись горожанами. А это уже гораздо серьезнее. Эрашам теперьна коне, и он твердо держит своих пустынников в Дабоуре. У него там целаяармия.

— Но горожане в Рендоре как будто не настолько глупы.Что же их-то так впечатляет в его проповедях?

— Прихвостни Эрашама распространяют среди горожанпобасенку, что в Северных Королевствах с благоговением отнесутся к возрождениюэшандизма.

— Экая чушь, — усмехнулся Спархок.

— Еще бы. Но им удалось убедить в этом довольно многих,и сейчас даже в Киприа, впервые за многие века, восстание против Церкви имеетшанс на успех. Да еще откуда-то сюда везут оружие, и премного, по крайней мереходят такие слухи.

У Спархока зародилось подозрение.

— А вы не знаете, кто их распространяет?

Настоятель пожал плечами.

— Купцы, путешественники с севера и прочие чужестранцы.Они обычно останавливаются в квартале около эленийского консульства.

— Вам в этом не видится ничего любопытного? На менянапали как раз когда я шел в консульство по вызову консула. Консулом здесьпо-прежнему Эллиус?

— Да, он. К чему ты клонишь, Спархок?

— Позвольте еще один вопрос, отец мой. Вам или вашимлюдям не приходилось видеть беловолосого человека, входящего или выходящего изконсульства?

— Гм… Вряд ли я смогу чем-либо тебе помочь. Я неприказывал своим людям следить ни за чем таким. У тебя что-то на уме, Спархок?

— Да, мой Лорд, — Спархок поднялся и сталрасхаживать по комнате. — Попробую-ка я еще раз призвать на помощьэленийскую логику, Сефрения. Первое, — сказал он, загибая палец. —Первосвященник Энниас метит на трон Архипрелата. Второе: все Четыре Орденанастроены против этого, и их противостояние — серьезное препятствие амбициямЭнниаса. Третье: чтобы получить золотой трон, ему надо отвлечь внимание РыцарейХрама. Четвертое: здешний консул — его кузен. Пятое: у консула и Мартэла ираньше были какие-то общие дела, и десять лет назад я получил этомуперсональное подтверждение.

— Я не знал, что Энниас в родстве спервосвященником, — удивился настоятель.

— А они стараются и не распространяться об этом, —сказал Спархок. — А теперь Энниас хочет, чтобы Рыцарей Храма не было вЧиреллосе, когда дело дойдет до выборов нового Архипрелата. Что будут делатьРыцари Храма, если в Рендоре случится религиозное восстание?

— Мы обрушимся в полном боевом порядке намятежников! — вскричал настоятель, забывая, что тем самым полностьюподтверждает все подозрения Спархока.

— Да, и это прекрасное средство убрать ВоинствующиеОрдены со сцены во время выборов в Чиреллосе.

Сефрения взглянула на Спархока.

— А что он за человек этот Эллиус?

— Обычный подхалим. Немного ума, еще меньше воображения.

— Не слишком впечатляющая фигура.

— Не слишком.

— Тогда и кто-нибудь другой тоже мог бы ему указывать?

— Именно так, — подтвердил Спархок и сноваобратился к настоятелю: — Мой Лорд. Можете ли вы отправлять послания МагиструАбриэлю так, чтобы их невозможно было перехватить?

Настоятель бросил на него холодный взгляд.

— Мы договорились быть откровенны друг с другом, мойЛорд, — напомнил ему Спархок. — Я вовсе не хочу как-то повредить вам,но дело это не терпит отлагательств.

— Хорошо, Спархок, — проговорил настоятель слегкапринужденно. — Да, я имею возможность отправлять Лорду Абриэлю такиепослания.

— Спасибо, отец мой. Сефрения знает все подробности,она познакомит вас с ними. А мне и Кьюрику придется кое-чем заняться.

— Так что же ты все-таки надумал? — спросилнастоятель.

— Я собираюсь нанести Эллиусу визит. Он знает, что тутпроисходит, и, как мне кажется, я смогу заставить его поделится с нами этимизнаниями. Мы должны найти подтверждение всем этим догадкам, до того, как выотошлете послание в Лариум.

— Это слишком рискованное предприятие.

— Гораздо менее рискованное, чем допустить Энниаса натрон Архипрелата. У вас здесь не найдется какой-нибудь надежной пустующейкельи?

— Есть в подвале. Келья для кающихся грешников. Дверь внее запирается.