Миша в ответ только кивнул. На прощание никто из них не сказал даже обычного «до свидания», не подал традиционной руки. Причем Иосиф Рувимович, занятый уже с головой обрушившейся на него проблемой, не отдавал себе отчета в необычности своего и Мишиного поведения. Зато «архангел» все видел и из всего сделал выводы.

Когда Миша возвратился в большой дом, обитатели его все еще глухо и мирно спали. Кроме хозяина, одиноко дожидавшегося его в малой гостиной при свете телеэкрана, вещавшего ранние новости. Даже Тата, первая утренняя пташка, еще не гремела кофейником в столовой. О ночных событиях и приключениях хозяина на вокзальных просторах столицы Миша, разумеется, ничего знать не мог.

Вопрос, которым встретил его Балашинский, сразу отрезвил Мишу от упоения собственными успехами.

– И как ты решил с ним поступить? – спросил его хозяин, даже не обернувшийся в сторону вошедшего «архангела».

Господи, выходит, что хозяин все знал. С самого начала, до того как он, верный страж, разоблачил и вывел на чистую воду врага. Никогда, никогда ему не сравниться с тем, кого он выбрал своим наставником, поводырем и божеством. Один только этот тон спокойной уверенности и почти ясновидящего знания, каким обратился к нему хозяин, наполнил всю Мишину душу, до самых ее краев, благоговением и восторгом подлинно выбранного им служения своему владыке. И Миша, желая поскорее заслужить и дальнейшее поощрение, немедленно стал излагать свой план.

– Я подумал и решил, что справедливо будет, если предатель понесет наказание от руки тех, кого хотел погубить, – с пафосом начал «архангел», но тут же осекся, поняв, что впадает в излишнюю библейскую патетику. Далее, помолчав и перестроившись на нужный лад, продолжал он обыденно и спокойно: – Что же, нужно, как мне кажется, просто-напросто слить без шума известную нам информацию тем, против кого была направлена акция. Умолчав о нашем в ней участии, само собой.

– Как? – только и спросил хозяин. Но вопрос прозвучал как дополнительная задачка со стороны благожелательного преподавателя успешному студенту.

– Ну, нужный человечек имеется. Гимор ведь теперь как бы одинок, вот мы и поможем ему найти нового хозяина. А если он не совсем дурак, а он далеко не глуп, уж поверьте, то о нас он будет молчать даже под пыткой. Тем более покровительство нашей фирмы и в дальнейшем лишним для помощника Чистоплюева не будет. Тут получится взаимная услуга.

– Да, обмен равноценный. Наша безопасность на его. – Тут Балашинский все же оторвался от экрана и посмотрел наконец на Мишу. И глаза его были довольные и бесшабашно веселые. – А ты молодец!

И Миша расплылся в улыбке, счастливой и неудержимой, чего раньше с ним много лет уже не случалось, разве вот только что с Ритой, но это было совсем другое дело. Однако строгий кодекс верного помощника и рачителя общинных интересов тут же взял верх. Радость от похвалы никуда не денется, а вот дела ждать не могли. Если вопрос разъяснить можно сегодня, то к чему откладывать на завтра? Иначе какой он, к черту, «архангел» и хранитель?

– Ян, если разыграть все правильно, а уж я не ошибусь, то Шахтеру конец. Тогда мы остаемся без покровителя, или, иначе говоря, без «крыши». Нам, стало быть, придется искать другую?

– Не придется. Мы сами будем своей «крышей». Если ниша освободилась, то надо ее занять.

– ??? – Мишины глаза чуть не вылетели из орбит от неожиданности, но с хозяином всегда так – не знаешь, на каком свете себя считать в каждый следующий момент. – Ян, ты что же, хочешь, чтобы мы вышли в свет? Но ты же сам всегда был против этого! А теперь все наоборот?

– Бог ты мой, конечно, нет! – Хозяин расхохотался, словно он удачно сострил, а Миша на эту шутку купился. – Мы будем работать на себя, хватит с нас Шахтеров. А когда наберем достаточно средств, уберемся из страны. Хоть к черту на рога, хоть на мою историческую родину. В общем, в любое спокойное место. Надеюсь, в этой странной России никого из нас особо ничего не держит?

Конечно, не держит! У Миши все близкие давно и мирно покоятся на краснодарском городском кладбище, остальные члены общины, имеющие родственников, для последних все равно что покойники. Кроме разве что Риты. Но ее семейству ровным счетом наплевать, где будет проживать их падчерица, дочь и сестра, лишь бы деньгами помогала. Ритке тем более все равно. Бессмертная ее сущность давно и естественно слилась с ее «я», и близких своих Рита Астахова рассматривала теперь не более чем кратковременный эпизод на своей теряющейся в бесконечности жизненной дороге.

– Нет, Ян, не держит. Никого и ничего, – твердо ответил Миша хозяину. Почувствовав, что разговор исчерпал себя, спросил: – Наверное, теперь мы можем разойтись и отдохнуть? А через пару часов, как только откроется думское присутствие, я тут же свяжусь с Гимором. Он, конечно, будет суетиться в больнице и на устройстве похорон. Но я же не обязан об этом знать.

– Все верно. А сейчас иди. Отдых ты заслужил, – сказал ему в ответ Ян Владиславович так, словно награждал царской милостью. Но, уловив некую вопросительную тень на Мишином лице, вдруг по-детски озорно и обрадованно хмыкнул. А после тень эту разъяснил, нагнав, однако, еще больше тумана: – Ты иди, иди. А я еще посижу. Мне надо непременно дождаться пробуждения одного человека.

Но в эти ранние, предрассветные часы из всей их дружной семьи бодрствовал не один только Ян Владиславович. Ирену взяли в оборот сразу же, как только страждущее тело Чистоплюева покинуло на носилках гостеприимный «Метрополь». Пока, правда, велась учтивая беседа между ней и охраной в штатском, по обязанности интересовавшейся происшествием. Блюстители неприкосновенности персон грата были вызваны по настоянию врача, прибывшего со «спецскорой» и очень недовольного увиденной клинической картиной.

Беседа между Иреной и двумя благовоспитанными блюстителями в добротных темно-серых костюмах, продолжалась уже более часа. Иван и Костя, как мило и любезно охранники позволили себя именовать Ирене, о подробностях ночного куролесенья Чистоплюева интересовались крайне осторожно и даже слегка. Впрочем, картина традиционного разврата вне строгой супружеской клетки была и без того ясна и банальна. Поскольку же партнерша депутатских игрищ и забав на сей раз оказалась не обычной модельной шлюшкой, а вполне обеспеченной и самодостаточной бизнес-леди, то и тон Кости-Ивана не выходил из уважительно-снисходительного звучания. Мол, интерес служебно-обязательный, долг есть работа, посидим-поокаем, да и пойдем себе с миром. А обожравшегося желудочно и генитально депутата пусть потихоньку себе откачивают медики. Но Ирена обостренным и развитым в передрягах инстинктом понимала, что дело так просто не кончится и милые Иван-Костя – всего лишь первые ласточки перед грядущей бурей. Ястребы и стервятники вот-вот на подходе.

И сама себе прозорливо нагадала. Хотя Ирена была готова и заранее репетировала. У блюстителей запели передатчики, причем у обоих слаженно одновременно. Тоже из разряда потусторонних парадоксов, что машинально отметила про себя мадам. Лица Кости и Ивана сделались враз официальными и напряженными, но, однако, все же не хамскими и глумливыми.