– Ты уверен? Может, хочешь провести время с отцом или Лином? Мало ли как всё обернётся…

– Я хочу провести время с тобой.

Хотела возразить, но… собственно… он мой сюзерен и непосредственный руководитель. И у меня просто сердце заходилось от невозможности помочь, хоть что-то изменить. Я теряла его во всех смыслах, и мне тоже хотелось немного забыться.

* * *

Под конец рабочего дня прилетели письма от двух моих вассалов, не поделивших мой новый, купленный специально для сдачи в аренду участок, не поделивших аж до дуэли, и Элор отпустил меня разбираться с ними. Я всё ещё не чувствовала себя достаточно сильной для таких разборок, и ушла в Нарнбурн посидеть в кафе, решать вопрос письмами.

Вечером здесь было немного суетливо, но приятно.

Неожиданно я наткнулась на офицеров столичного отделения ИСБ: полуорка Фергара, эльфа Ниля и человека в их команде – светлого, кудрявого и слишком суетливого младшего лейтенанта Рульфа. Они шагали навстречу, заполнив собой тротуар, и практически перегородили мне дорогу. Их капитан Зинарр сейчас был на следственном эксперименте в имперском банке, а их отправили взять показания у свидетелей нападения вестника. Но эти трое вместо служебных дел зазвали меня в ближайшее уличное кафе – то самое, где мы сидели с Валерией – и, хотя это противоречило правилам безопасности, под шум восстановительных строительных работ и цокот копыт рассказали о результатах расследования.

Результатов, по сути, пока не было: ИСБ погрязло в опросах и попытках понять, на каком этапе в ящики, отправленные на хранение в банковское подземелье, засунули вестника Бездны с прикормом. Цель этого действия тоже была не ясна: судя по заготовкам, вестник в банке должен был сидеть долго.

Учитывая, что следователям похвастаться было нечем, я не вполне понимала смысла их откровенности, пока Ниль не спросил:

– Вы с принцем Элоранарром когда собираетесь возвращаться в ИСБ?

– Вашего управления не хватает, – заметил Фергар, постукивая огромным пальцем по чашечке с кофе.

– Всё зависит от воли императора, – ответила я и приподняла бровь: на противоположной стороне улицы шёл Дарион.

Он как-то настороженно оглядывался по сторонам, а заметив меня, пересёк проезжую часть и направился к нашему столику.

– Ой, Зинарр, – вдруг произнёс Рульф и отбросил со лба пружинку белокурой пряди.

Их капитан шёл со стороны имперского банка и на подчинённых смотрел мрачно.

Офицеры сразу подскочили, полезли в карманы за деньгами. Я тоже поднялась и вытащила из кармана серебро:

– Я угощаю, – бросила монету на стол. – Передавайте привет капитану, мне, к сожалению, пора.

Зинарру я только кивнула издалека: Элор мог здесь появиться, и к дракону не проявить такой снисходительности, как к медведеоборотню.

Дарион остановился и просто подождал, когда я поравняюсь с ним, двинулся рядом, сдерживая свой широченный шаг. От наложенного им звукоизоляционного щита зазудели барабанные перепонки.

Я молчала, ждала, что скажет Дарион, потому что сама не знала, о чём говорить. Любые из возможных тем были заранее неприятны.

На город ложился сумрак, но фонари ещё не зажгли. И, несмотря на недавнее нападение вестника, народу здесь хватало, все торопились по делам.

– Элор считает Валерию своей избранной? – наконец спросил Дарион. С неожиданной и слишком явной неприязнью.

А я ожидала вопроса о том, люблю ли Элора. Не зря говорят, что в любовных романах глупости пишут, и мужчины на самом деле совсем другие.

– Возможно, – всё же сказала я.

– Ты же понимаешь, что отдавать ему возможную избранную Арена бессмысленно для империи.

Я невольно поморщилась.

Да, я понимала: бессмысленно, бесперспективно и всё такое. Но это может быть последняя возможность Элора обзавестись сыном – драконом правящего рода, а из-за глупых традиций ему придётся уступить, потому что его чувства и желания, видите ли, бесперспективны!

С трудом сдержав рык, я разжала кулаки и пошла дальше.

– Ты понимаешь, что в этом случае Арен вызовет его на дуэль, но что хуже – то же самое может сделать император, чтобы Арен взошёл на престол.

Да знаю я!

– Зачем это всё ты говоришь мне? – я снова решила использовать честность.

* * *

Уснуть не получалось, я вертелась в кровати и когтила подушку. Не шёл из головы разговор с Дарионом. Его ответ: «Потому что ты можешь спасти его от фатальных последствий этой связи».

Даже сам Элор просил помочь ему справиться с влечением к Валерии.

Вроде получалось, что наши интересы в этом совпадали, но меня смущало поведение Дариона, неясность его мотивов и целей.

Я ему не доверяла.

И это тоже было мучительно, потому что Дарион… помощник, опора, утешение. Ниточка, связывающая меня с прошлым. Единственный свидетель моего перерождения. Тот, благодаря кому я ступила на этот путь.

В моей текущей жизни Дарион всегда просто был. Порой незаметно, порой – всё собой загораживая. Я к этому привыкла и порой не замечала, но сейчас сердце разрывалось от того, что я не могла ему как раньше доверять.

И что теперь с этим всем делать?

Элора влекло в Валерии, и он умирал.

Дарион во что-то ввязался, и мне, возможно, надо его остановить. А может, нет.

Уткнувшись лицом в подушку, я попыталась считать, представлять потоки воды, мысленно перебирала финансовые документы, обычно навевавшие скуку вперемешку с сонливостью, но всё было тщетно.

На рассвете, злая, вся обвешанная перьями из почти выпотрошенной подушки, я встала. Привела себя в порядок и вышла прогуляться.

Солнце слабо подсвечивало горизонт. Я стояла на крыльце, позволяя холодному воздуху пропитывать одежду своей промозглостью.

Сверху что-то зашуршало, и рядом с крыльцом бахнулась, разбрызгивая осколки, бутылка вина.

Выйдя из-под козырька, я посмотрела вверх. Сердце ёкнуло.

Полуобнажённый Элор помахал мне с крыши бутылкой. Чёрные крылья почти сливались с небом, а торс, наоборот, выделялся ярко.

Я распахнула крылья и, с шелестом разрезая воздух, рванула вверх. Усилие потребовалось непривычно большое, но я взлетела быстро, приземлилась возле бутылок и сложила руки на груди, в которой слишком часто билось сердце.

– Сидишь в непотребном виде, пьёшь. Какой пример ты подаёшь студентам?

– Ну ты же отказался меня пускать, я утешаюсь. – Элор присосался к горлышку бутылки и сделал несколько больших глотков.

Из-под полуопущенных ресниц я наблюдала, как кадык дёргается по напряжённой шее. Отвернулась и присела рядом. Выбрала симпатичную бутылку, когтем выковырнула пробку и тоже приложилась к жгучему креплёному магией вину. Вообще-то это было глупо и всё такое, но хотелось.