Вот, блин, спасибо!

Без малейшего энтузиазма утвердив с ее помощью на прежние места рюкзак и обе волыны, я потопал за графиней дальше. Маршрут нашей «прогулки» причудливо петлял между дюн, и Ката снова задала хороший темп. И опять я быстро взмок, весь, от затылка до подошв, после чего, вконец обозлившись, уже в который раз, проклял сам себя за то, что набрал столько оружия и боеприпасов. Чем дальше, тем больше мне хотелось просто выбросить все это. О возможных материальных выгодах я теперь думал все меньше.

По пути я настороженно вертел головой и прислушивался к пустыне, но там не было ни рева моторов, ни вообще какого-либо движения. Окрестные пески многозначительно безмолвствовали. Похоже, англичане действительно готовили против нас серьезную операцию.

В одном месте мы наткнулись на цепочки каких-то не очень свежих следов, похожих на сильно крупные копыта и россыпи комковатой субстанции, которую ни с чем не спутаешь – несомненный засохший навоз.

– Это что такое, ваше благородие? – поинтересовался я, на всякий случай, обходя эти следы чьей-то жизнедеятельности.

– Верблюды.

– Ну это я, положим, и по говну понял. А точнее?

– Караванная тропа. По таким местам сейчас только кочевые караваны и ходят. Да и то не часто. Война же – сплошные посты, проверки, помехи и препоны, осложняющие кочевую жизнь…

– Тоже логично. Кому же еще, кроме них, может понадобится этот Учкудук?

– Расслабьтесь, – успокоила графиня, почему-то не став уточнять у меня насчет «кудуков» и их количества (а то мне пришлось бы вспоминать про СССР, группу «Ялла», три колодца, Среднюю Азию и прочую подобную ерунду), и обнадежила:

– Мы уже близко!

– А ты не боишься, что мы эту точку переброски засветим напрочь? Ведь за нами неизбежно пойдет облава. И они будут долго искать хоть что-нибудь, прочесывая местность.

– Не преувеличивайте.

Ну, ей виднее.

Еще какое-то время я шел за Катой как заведенный, и, наконец, впереди, между однообразных дюн обозначились несколько низких, явно глинобитных строений в тон общему пейзажу, с плоскими крышами и давней печатью заброшенности.

– Никак дошли?

– Да. Судя по имеющимся у меня описаниям, вот это и есть оазис Дайрлем.

– Как-то громко это сказано. В оазисах обычно принято жить. А тут ни единой живой души.

– Возможно, когда-то, не слишком давно по меркам истории, примерно лет пятьдесят назад, здесь действительно жили. Зато метрах в двухстах, вон там, слева, находится главное – действующий колодец. Видимо, из-за него это место и считается «оазисом». Ну а наша конечная точка тоже здесь, рядом с оазисом.

– То есть мы реально пришли?

– Да.

Вслед за этим мы остановились среди глубоко ушедших в песок строений. Точнее сказать, это были скорее руины, над которыми поработало в основном суровое время – в крышах дыры, в стенах проломы, внутри песочек. Я присмотрелся – да, чуть дальше действительно просматривался колодец, похоже, обычная здесь, окольцованная каменной кладкой очень глубокая дыра в земле, лишенная намека на привычные русскому глазу ворот, цепь и ведро. Хотя, для бедуинов куда привычнее кидать в колодец даже не ведра, а какие-нибудь кожаные бурдюки на длинной веревочке.

– Слава богу! – выдохнул я, наконец скинув с себя милитарную поклажу. Хрен в задницу создателям компьютерных стрелялок, которые почему-то всерьез думают, что средний человек способен переть на себе десяток разнообразных стволов, боезапас для них, а еще броню, аптечку и прочее! Советской армии на них нет!

– Ну и теперь, внимание – вопрос, – сказал я, аккуратно прислонив обе автоматические винтовки к стоявшему на песке рюкзаку. – Ваше высокопреосвященство! Ради чего я вообще сюда тащился? Зачем я здесь?

Почему я назвал графиню именно так, титулом кардинала Ришелье – сам не понял. Наверное, тоже перегрелся. Тем более что по жизни она скорее Миледи, как ни посмотри.

– Я думала, вы знаете, – Ката подошла поближе, скинула с плеча «ППШ», потом аккуратно положила на мой рюкзак фаустпатрон (эта штука беспокоила меня больше всего – вдруг возьмет да и самопроизвольно бумкнет от перегрева), приобщив его к остальному оружию, а потом достала из своего чемодана-кошелька и отдала мне две фляги знакомого люфтваффовского облика. Надо полагать – с водой, не шнапс же пить в такую жару?

– Откуда? Все, что я знаю – что мне зачем-то надо сопровождать вас до самого конца! Мне сказали, что дело тут в каких-то там технологиях хронопереброски! – честно доложил я, с трудом утрамбовав фляги в набитый патронами и гранатами рюкзак.

– Как я понимаю, обратно вы вместе со мной не идете?

– Нет. Не было у меня таких приказов…

И вот хоть бы спросила при этом, а как я вообще собираюсь из всего этого выпутываться! Ведь мне-то потом, после того как она переместится, по-любому светит или смерть, или плен. Обычному человеку в этих местах от масштабной облавы ни за что не уйти, мы, как-никак, не в тайге (ну а если преследуют с собаками, то от них и в тайге не уйдешь). Или у моих дорогих работодателей уже вошло в привычку использовать одноразовых помощников-смертников? Все может быть. А потом вдруг вспомнился тот, уже давний разговор в окрестностях Каффштайна. А ведь все правильно получается, задавая графине «вектор дальнейших действий», я ей тогда четко сказал – срочно двигаемся в направлении этой точки, где ты и осуществляешь свое перемещение. А раз тогда было произнесено «ты», и, вдобавок, в единственном числе, значит с самого начала графиня думает только о себе, любимой. Вот поэтому моя дальнейшая судьба ей вообще не интересна. Конечно, можно было дать ей и несколько иные инструкции, но раньше надо было об этом думать, дураку. А с другой стороны – зачем мне это, я же в это их несветлое будущее (где вроде бы уже многократно поубивали друг друга, и, тем не менее, там все равно кто-то живет) вовсе не собираюсь?!

А кроме того – я знаю, кто она, а вот она, похоже, не совсем в курсе, кто я такой. Если только такие, как графиня, не имеют каких-то способов «дистанционной проверки на вшивость». И здесь я вдруг подумал – а что было бы, если бы голос Блондинки в моей голове вдруг, неожиданно и категорически, приказал мне немедленно уничтожить мою спутницу? Успела бы графиня что-то понять и среагировать до того, как я влепил бы ей в спину или в затылок автоматную очередь? Что-то не был я в этом уверен, а значит, нельзя было исключать, что я здесь был еще и в роли пресловутой ликвидационной «гранаты последнего шанса».

– Обычно, когда производят хронопереброску подготовленных и хорошо экипированных групп агентов, у них всегда имеется с собой соответствующая аппаратура для дистанционной активации портала, а сам портал программируют на перемещение в оба конца заранее, – объяснила Ката, стараясь не слишком-то вдаваться в подробности. – При этом такие организованные группы чаще всего пользуются для перехода предварительно развернутыми в нужной им точке временными, а не постоянными порталами. Если группа большой численности или у нее с собой слишком много аппаратуры, используют крупные, стационарные порталы. А в редких, экстраординарных случаях, вроде экстренной, внеплановой эвакуации, как у нас сегодня, используют маломощные порталы, которые обычно называют «спасательными». Для включения спасательного портала приходится использовать резервный пульт, который работает исключительно в ручном режиме. Разумеется, точная настройка для переброски осуществляется в самом портале, и переброска происходит автоматически. Но для того, чтобы подключить аппаратуру портала, кто-то должен запустить весь процесс извне. То есть нужен ассистент, чтобы прийти, активировать, а после переброски деактивировать и уйти. Грубо говоря – открыть, а потом закрыть…