Здесь я увидел, что графиня стоит и молча смотрит на меня из-за своих солнцезащитных очков. Чего она ждала, отдельного приглашения или команды «пошел»?

– Все, – сказал я ей. – Раз твоя миссия окончена – вали на хер с пляжа. Иди уже, свободна.

– Удачи, – выдала графиня без паузы, повернулась ко мне спиной, и ее облаченная в белое, которое, как известно, полнит, отяжелевшая фигура с неизменным чемоданчиком в руке скрылась внутри этой самой голографической иллюзии. Н-да, с моей позиции о процессе переброски я, пожалуй, мало что узнаю…

Вообще, все происходило как-то слишком уж буднично. Моя спутница ушла, в общем-то никак не прореагировав на наше расставание и даже не спросив, что будет со мной потом. С одной стороны, поскольку пожелание удачи из ее уст прозвучало довольно издевательски, согласен – однозначно встроенная функция стервы, чисто женское качество. А с другой стороны, я бы сильно испугался, если бы она произнесла что-нибудь вроде «до скорого свидания». И все-таки я хорошо знал, куда иду, на что и с кем. И я был в курсе, что она не человек, и ждать от то ли клона, то ли биоробота бурных эмоций и прочего не стоило в принципе. А вот она, наоборот, похоже, не представляла, что я тот редкий тип, которому для перемещения в «исходную точку отправления» вовсе не требуются разные технические приспособления. Так что, скорее всего, графиня держала меня за «расходный материал» – за пусть и не совсем обычного (все-таки о том, что я не «отсюда», она догадалась достаточно быстро), но все-таки явно мало значившего в их хитрых шахматных комбинациях человека, привлеченного к экстренной эвакуации ее драгоценной персоны, скорее всего, исключительно из-за спешки и за неимением лучшего, примерно как те немецкие мудаки в Каффштайне. Ну и хорошо, пусть и дальше так думает!

После того как Ката исчезла в фальшивом здании, прошло минут пять, а потом в моей голове что-то квакнуло. Обещанный звуковой сигнал? Засургученный заказной пакет таки вручен адресату? Я моргнул от неожиданности, и в этот момент «хрононужник», куда она входила, исчез так же неожиданно, как и появился. Исчезла и идущая к нему цепочка следов на песке, оставленная подошвами графини. Как будто ничего и не было.

Интересно, а можно ли обнаружить крышку пульта, если сверхтщательно прочесывать местность и, к примеру, методично протыкать здешний песок щупами, типа тех, что обычно используют саперы? По-моему, вряд ли – при прикосновениях крышка как-то не показалась мне твердой, а раз так, щуп не знающего, что он, собственно, ищет, сапера просто пройдет сквозь нее, как и через обычный песок. Тут, похоже, опять использовались голографические штучки или что-то еще похитрее. Ну а организовать здесь и сейчас тотальные поиски не в человеческих силах, да и не будет никто неизвестно ради чего обшаривать, а тем более просеивать, тонны южноиранского песочка. Особенно англичане, у которых для этого явно не было ни людей, ни желания. Это в наше время какой-нибудь Моссад будет методично просеивать песок, на который по пути помочились некие палестинские боевички с целью извлечения ДНК и воссоздания по нему «возможного внешнего облика террористов», а здесь до этого еще, слава богу, не доросли.

С этими мыслями я проделал все, как мне сказали. В результате моих манипуляций пульт исчез, снова став просто песком. Правда, даже на расстоянии пары метров я продолжал ощущать исходящее от него тепло. Интересно, что исчезли и следы моих подошв вокруг него.

Хитро! Возвращаясь обратно к оазису я, интереса ради, оборачивался назад и специально смотрел на свои следы. И, вплоть до окраины оазиса, следов на песке я почему-то не оставлял! То есть для стороннего, непосвященного наблюдателя я за границу оазиса вообще не выходил, и, раз так, те, кто будет прочесывать местность, дальше колодца точно не сунутся. Занятная маскировочка, что тут сказать. Уже не в первый раз убеждаюсь, что мои работодатели страхуют свои точки входа-выхода если не от всего на свете, то уж точно от очень многого. И ведь вроде все рядом, только руку протяни, а вот хрен найдешь, особенно если ты без понятия о том, что именно нужно найти!

Вернувшись, я перешел на другую сторону оазиса, как можно дальше от портала. Там выбрал относительно выгодную позицию, устроившись за обломком ушедшей в песок глинобитной стены, потом в несколько приемов перетащил туда же рюкзак и стволы. Ну и, в качестве финального штриха, разложил оружие перед собой, превратив это место прямо-таки в киношные декорации некоего «последнего боя» солдата, собравшегося как можно дороже продать свою жизнь.

Смерть, как и рождение, есть акт возвышенный. Даже если эта смерть понарошку. Конечно, можно было просто взять да и застрелиться, но что-то не хотелось. Я человек с какими-никакими принципами и потому все-таки решил устроить на прощание короткий спектакль со стрельбой. Хотя и убивать кого-то мне тоже не хотелось.

Ждать развязки мне пришлось довольно долго, наверное, с час. Солнце стало клониться к закату, как сказал бы товарищ Сухов. Я успел подремать и попить водички из фляги, а потом, наконец, услышал далекий, хорошо знакомый лязг металла и рев двигателей. Кажется, стерва-англичанка оказалась хитрее, чем я ожидал. Если бы первой появилась пехота, какие-нибудь сипаи или сикхи в тюрбанах, «баталия» могла продолжаться довольно долго. Даже никого не убивая, я постарался бы создать иллюзию того, что мои оппоненты имели дело именно с немцами. Их убедил бы в этом звук стрельбы, мое оружие и внешний вид (не зря же я переодевался, черт возьми!), а также оставшиеся в виде доказательства стреляные гильзы. Но британские «начальники войны» все же подстраховались, сочтя, что против лома нет приема. И первыми пришли танки. Скоро я их действительно увидел – вполне обычные «Шерманы» М-4, три штуки, в раннем исполнении, с короткими 75-мм пушками и противопылевыми жестяными кожухами на надгусеничных полках, в английском песочно-зеленом, пустынном камуфляже. Танки не оставляли мне особых шансов во всех смыслах. Да и средство против них у меня было только одно. В смысле – одно на троих. Как в анекдоте, том, где про «наверное, придется посмертно».

Ну что, понеслась! Приступим! Я взял в руки нагретый солнцем фаустпатрон.

Первый «Шерман» отделился от остальных машин своего взвода и, взрывая траками песок, на небольшой скорости пошел прямиком к оазису, ориентируясь явно по цепочке наших с графиней следов. Два других танка разошлись в стороны и остановились, рыча моторами на холостых оборотах. Чувствовалось, что сейчас их экипажи прямо-таки прилипли бровями к оптике прицелов и перископов, ожидая, пока пыль осядет, а из верхних люков осторожно высунулись увенчанные черными беретками головы командиров с биноклями. Эти долбошлепы с Пиккадилли всерьез ждали, что тут их встретит стоящая на огневой позиции «ахт-кома-ахт» или что-нибудь вроде того? Здорово же они сами себя напугали!

Ну, иди сюда!

Подняв тяжелый «фауст» на плечо, я поднял его прицельную планку в положение для стрельбы и стал ждать. Когда до танка осталась прописанная в немецких уставах для этого варианта «Панцерфауста» дистанция менее ста метров, я поймал в рамку прицела правое ведущее колесо «Шермана» и, наконец, пальнул.

С легким хлопком трехкилограммовую калабашку гранаты фаустпатрона выбросило вперед. Попадание было, и хорошее, правая гусеница танка лопнула и, со звоном, размоталась позади машины, а сам М-4, поднимая пыль, крутнулся на месте, бездарно подставляя пятнистый борт под следующую гранату, которой у меня не было. Ну, вот и все – в этот самый момент выстрела остальные танкисты четко увидели облако дыма и пыли, демаскировавшее мою позицию. Главный органический минус фаустпатрона, наряду с малой дальностью стрельбы. Башни двух не задетых танков начали немедленное вращение в мою сторону.