ему ничего не останется, кроме как убить их. Но он постарается избежать ненужных жертв. Нечего отягощать свою совесть. Размышляя, Саша пришёл к заключению, что только один человек должен ответить своей жизнью за всё, где бы он ему ни попался. Хоть спящим, хоть в туалете, хоть на больничной койке. А остальные… с ними нужно поступать избирательно. Безоружных он, возможно, не тронет, даже если они носят знаки СЧП.

Хотя… дело ведь не только в мести, но и в нанесении ущерба врагу… В общем, он ещё подумает.

Вот такие грозные у него были планы.

Сашу снова начало клинить, когда он увидел с десяток следов от пуль на двух бетонных блоках, лежащих на краю базы один на другом. Может, тут находилось стрельбище, а не место казни, но мишени явно были живые. Кровь с бетона могли слизать звери, но бурый цвет въелся, был различим, как потёки краски. Кстати, на снегу виднелись и свежие следы каких-то тварей. Значит, сюда приходили уже после недавнего снегопада. Остаётся надеяться, что животные не бродят поблизости. А вот ордынцы, похоже, уехали насовсем.

«Ты точно хочешь продолжать? Хочешь познакомиться с этими людьми?».

До Саши стало доходить устройство Орды. Даже он теперь понимал, что невозможно контролировать такую гигантскую территорию, которую он видел очерченной на картах. Несколько форпостов на миллион квадратных километров, где и горы, и леса, и болота, и медведи с волками. И целая россыпь поселений, связанных обязательствами платить дань, поставлять бойцов, лошадей, провизию, другие ресурсы. И наверняка даже на этих землях деревни, которые расположены далеко от шоссе, а тем более в лесах, живут себе и в ус не дуют, ни про какое СЧП не знают. В целом похоже на империю какого-нибудь Чингисхана или Тамерлана. Это Саша помнил из книжек.

И в этом ему виделась слабость «сахалинцев». Их территория представляла собой совсем не то, чем была Сибирская Держава, особенно до смерти старшего Богданова, о которой отец, как правитель Прокопы, ему много рассказывал. Та была довольно прочной.

Может, ядро, исконные земли Орды и являются чем-то монолитным. Но вряд ли оно больше, чем пятьсот километров в поперечнике. Такой же вывод можно было сделать по тем крупицам, которые вытянули из остальных пленных, даже если игнорировать показания деда Паши. На допросах в Заринске Саше присутствовать не давали, в пути же он на них бывал. Хотя и не любил, когда кого-то мучают. Даже злорадства от этого не испытывал.

Итак, пост по какой-то причине заброшен. Гарнизон эвакуировался. Бойцы, уходя, сожгли все постройки. Кого-то здесь расстреляли, а трупы куда-то сбросили. Но Саша не допускал мысли, что тут убили его близких. Ведь ясно же, что не было смысла везти их так далеко.

От нескольких бытовок не осталось ничего, кроме листов железа и головешек. Рыться в золе бессмысленно. Рядом чернели раскуроченные автомашины, тоже обгоревшие. Но по состоянию железа было понятно, что ими сравнительно недавно пользовались. Наверное, с них тоже сначала сняли всё, что можно, а потом запалили.

Убедившись, что враги тут были и он на верном пути, Саша решил и дальше двигаться по шоссе «Омск-Курган», на юго-запад.

* * *

От Ишима на запад шли две магистрали: одна – на Тюмень и Екатеринбург, другая – на Курган и Челябинск.

А между Екатеринбургом и Челябинском, в стороне от главных трасс, лежал тот самый Озёрск. Источник ядовитого облака. Дед говорил, что на полигон рядом с ним свозили радиоактивные отходы с половины мира. А уж перерабатывали их там в топливо для ядерных ракет или законопачивали в бочки и зарывали поглубже – один дьявол знает, но вряд ли расскажет.

Большой разницы, по какой трассе идти, Саша не видел. Но всё же выбрал южную, через Курган. Ведь ордынцы, если верить допросам, ехали в Сибирь по северной. А значит, там их влияние, по идее, должно быть сильнее.

Хотя… не факт. Другая их армия могла пройти и по южной дороге. Они могли оставлять за собой посты, заставы или гарнизоны. И не все из них будут заброшены.

Но пока Младший не видел ни действующих гарнизонов, ни вообще людей, кроме нескольких одиноких путников – и то издалека.

Трудно было понять, кто это. Камуфляж носят многие. Но ордынцы, как он знал, обычно не ходили по одному и по двое. И автоматов при бродягах, которые, как и Сашка, шли вдоль дороги, но на восток, он не увидел. Только ружья. И самое главное – у них были за спиной огромные туристические рюкзаки, туго набитые. Тогда как ордынцы использовали армейские вещевые мешки, приметной формы, совсем не такие. Экипировка у тех, которые напали на Сибирь, была одинаковая, и рюкзаки они не носили никогда. Сашка очень гордился своей наблюдательностью.

Значит, мимо него прошли, скорее всего, местные охотники, рыбаки или старатели. Но он предпочитал избегать встреч. Не стеснялся отсиживаться, сворачивать с дороги, прятаться за деревьями и машинами. Они не заметили ни его, ни его следов.

В сумерках Саша пару раз видел тёмные силуэты без рюкзаков и вроде бы даже без ружей. Кто они, куда шли? Один двигался по шоссе навстречу, другой пересёк дорогу буквально у него перед носом и скрылся в снежной целине. Саша снова отсиделся за укрытиями, хотя и не был уверен, что ему не померещилось. Ещё через восемь дней более трудной дороги – потому что снег шёл почти постоянно – он оказался в Кургане. Точнее, рядом с городом, носившим такое диковинное название. Из курганов Саша видел тут только невысокие холмы. Он уже понял, что все трассы обычно обходят большие города стороной. Так уж они проложены.

Ещё несколько раз по пути ему слышались звуки, которые могли быть связаны с людьми, но на глаза никто не попался. Зато встречались хоженые тропы, следы полозьев, деревья, явно срубленные топором, а не поваленные ветром, и другие признаки человеческой деятельности. Где-то рядом могли быть деревни. А может, новые посты. В этих местах парень стал вести себя ещё осторожнее. Даже сходил с шоссе и шёл пару километров по бездорожью, порой проваливаясь по пояс. Иногда двигался вдоль рельс там, где жэдэ была параллельна шоссе, чтобы не потерять его из виду.

Недалеко от Кургана магистраль и шоссе пересеклись. На его пути уже встретилось много железнодорожных переездов. Машин здесь почти не было, зато сохранились целыми шлагбаумы, а впереди виднелся хвост навсегда застывшего состава. На этот раз пассажирского.

Движимый любопытством, Младший пошёл в ту сторону, и вскоре