не раз считал ее близкой к грани безумия. А теперь… какова бы ни была причина, Венера была мертва.

Марс опустил руку и повернулся к телу Венеры.

— Моя сестра. Боже… моя сестра. — Он прерывисто вздохнул, поднял руку и коснулся рыжих волос на левой стороне своей головы. Что же ему делать без нее? Они всегда были неразлучны. Они всегда были вместе. Они были семьей. Что же ему теперь делать?

На глаза навернулись слезы. Он почувствовал себя таким маленьким и одиноким. Ему требовалась ее сила, ее жизненная энергия, чтобы не пропасть. Как ему жить дальше?!

О, он знал.

Зеркало!

На маяке Левиафан.

— Я хочу вернуть свою сестру, — дрожащим голосом произнес он, повернувшись к Профессору. — Это возможно?

Лицо Фэлла оставалось мрачным.

— Если слухи о зеркале не врут, то да.

— Как?

— Я собирался призвать слугу, чтобы вернуть из мертвых собственного сына. У меня было три демона на выбор, но я выбрал Асмодея.

Марс увидел на кровати открытую книгу демонов. Он потянулся к ней, но остановился, когда понял, что страницы книги и окружающие ее листы были забрызганы кровью его сестры.

— Я помню сигилу и заклинание, — сказал Фэлл замогильным голосом. — Нам понадобится мел, чтобы нарисовать печать.

— Мел? — спросил Марс, обращаясь к Эдетте.

— Он есть, сэр. Его используют в прачечной и для защиты столового серебра от потускнения.

— Принеси, — приказал он, и она быстро ушла. — Возьми книгу, мы ее забираем — последовала следующая команда, обращенная к Бракке. Затем он повернулся к Мэтью и Профессору и с мучительной настойчивостью заявил: — Мы уходим прямо сейчас.

Глава двадцать пятая

Левая рука… она зловещая.

Так говорил Хадсону его учитель фехтования. Левая рука действительно была зловещей, потому что у большинства людей левая сторона в теле слабее правой. Так было и с самим Хадсоном.

Но теперь, когда Греко застегивал в кандалы левое запястье Хадсона, чтобы привязать его к стулу с шипами, эта рука должна была стать по-настоящему зловещей, иначе никак. А ведь пока эта безумная Венера Скараманга не вернулась, ничто не предвещало смерти ни ему, ни Камилле, привязанной к дыбе.

Три секунды. Сделай все, что сможешь, или умри.

Итак… нужно было действовать.

Когда Греко обеими руками взялся за манжету и пряжку, Хадсон перестал притворяться. Он мысленно рассчитал расстояние до ножа с лезвием, похожим на пилу. Его левая рука выскользнула из манжеты прежде, чем Греко успел застегнуть пряжку. Мгновение — и она ухватилась за рукоять ножа. Следующее — и нож, выскользнувший из ножен, полоснул Греко по горлу.

Греко пошатнулся, прижимая обе руки к смертельной ране. Хадсон наблюдал его борьбу за выживание, и она казалась ему очень… медленной, словно само время начало растягиваться перед ним. Когда Хадсон принялся лихорадочно расстегивать кожаный манжет, привязывающий его правую руку к стулу, Лупо оказался у стены с оружием. Он снял топор с крюка.

Камилла предупреждающе закричала, сумев поднять голову и предречь надвигающуюся бойню.

Лупо замахнулся топором, но Хадсон повалил стул. Лезвие откололо кусок от богато украшенного подголовника, и крупная щепка пролетела мимо лица Хадсона. Нож прорезал правый манжет, но не настолько глубоко, чтобы ослабить хватку пряжки. Хадсон повернулся так, чтобы стул оказался у него за спиной, поэтому следующий удар топора вновь поразил только дерево. Хадсон работал ножом, как безумный, и молился, чтобы человек-волк не успел нажать на рычаг, высвобождающий шипы.

Он знал, что Лупо готовится к третьему удару топором, поэтому с отчаянным криком прорвал кожу манжеты лезвием ножа и освободился. Отшвырнув от себя стул и откатившись в сторону от тяжелых ботинок человека-волка, он услышал, как топор опускается на стул, а затем раздался щелчок, свидетельствовавший о том, что пыточный агрегат оправдал свое назначение.

Сжимая в руке нож, Хадсон поднялся на ноги и отскочил, когда топор просвистел в нескольких дюймах от его груди. Он увидел меч Греко у стены справа от себя. Нужно было использовать его и свою зловещую руку. Он видел, что глаза за металлической маской тоже заметили меч. Лупо тут же начал двигаться, чтобы преградить своей жертве путь к оружию, и Хадсону ничего не оставалось, кроме как метнуть в него нож. Палач отбил его, словно он был ничтожным насекомым, однако это помогло Хадсону выгадать пару спасительных секунд на то, чтобы ухватить меч Греко более сильной правой рукой, развернуться и стать лицом к лицу со своим противником…

… Но тут его рука задрожала, на лице выступил холодный пот, и от непроизвольного спазма рука сжалась, выронив оружие на пол.

Он не мог держать меч.

Засмеялся ли монстр? Если да, то веселье было преждевременным.

Хадсон бросился на Лупо со скоростью пушечного ядра. Прежде чем человек-волк успел поднять топор, Хадсон врезался в него. Пусть великан был намного массивнее крупного англичанина, никто (кроме, разве что, каменной скалы) не смог бы устоять под таким ударом. Лупо отлетел назад и упал на какое-то устройство с железными шарами на цепях. Каким-то образом он умудрился не выронить топор.

Хадсон встал на колени, быстро поднялся на ноги, подошел к стене с оружием и снял второй топор с крюков. Оскалившись, он повернулся к палачу, сплюнул на пол и прорычал:

— Давай, волчонок!

Лупо бросился вперед.

Он замахнулся топором, но в последний момент перенаправил удар на левую руку Хадсона. Тот заметил обманный маневр и сдвинулся до того момента, как топор достиг цели. Ему удалось парировать удар. От столкновения двух лезвий в воздух полетели голубые искры, но Хадсона сильно развернуло от такой массивной атаки. Он отступил, подняв топор для защиты. Сердце бешено колотилось: он знал, что, не парируй он удар, его хватило бы, чтобы разрубить человека пополам.

Лупо снова бросился в атаку, и лезвия опять столкнулись. От удара Хадсону заломило руки до самых плеч. Он понял, что не сможет долго сдерживать этого зверя и рано или поздно выронит топор.

Отступая, он споткнулся об устройство, которое Лупо уронил на пол. Эта ошибка привела к взмаху топора, который едва не снес Хадсону голову, ему удалось пригнуться лишь в последний момент. Ботинок наступил на цепь с прилепленным к ней шипастым железным шаром. Мгновение спустя Хадсон понял, что цепь сорвалась с крюка, крепившегося к центральной части пыточного устройства.

Лупо снова кинулся вперед с поднятым топором. Хадсон