Венера, — произнесла фигура в фиолетовом одеянии. Она стояла в нескольких футах позади молодого англичанина, словно только что прошла сквозь стену спальни, — ты цепляешься за ложь.

— Ты лжешь! — Ее лицо напряглось, а губы горько искривились. — Это неправда!

Мэтью попятился. Венера все еще преграждала ему путь к двери. Он решил сменить направление, чтобы снова оказаться на безопасном расстоянии от нее и от рыси, пусть даже она оставалась привязанной. Его сердце бешено колотилось. Он понял, что находится в присутствии настоящей сумасшедшей.

Бедная, бедная Венера. Я пришел показать тебе твое будущее.

— Ты ничего мне не покажешь!

Твоя красота, — продолжал Доминус, — даже сейчас увядает. Этот юноша сказал тебе правду. Как ужасно, что ты отчаянно веришь в зеркало, которое не может быть настоящим.

— Оно настоящее! Я заберу его! Убирайся! — Она занесла нож для удара.

Мэтью поднял руки, готовясь отразить удар, хотя и понимал, что женщина обращается не к нему, а какому-то невидимому существу, чье присутствие было значимым лишь для нее самой.

Доминус? Призрак Блэка привязался к ней? Но ведь эта тварь была лишь плодом его извращенного разума, разве нет?

Дорогая Венера, — прошептало существо голосом, кружившим в вихре сотен других голосов, сливавшихся в одну жуткую интонацию. — Взгляни на свое будущее!

Она знала, в чем ее грех. Она усомнилась в силе зачарованного зеркала. Все это время в ней прорастало маленькое зернышко сомнения, и теперь, когда она оказалась на пороге обретения самого дорогого сокровища, она слишком боялась, что его не окажется в башне Левиафана. Там может оказаться лишь груда бесполезного стекла. И если это будет так, она и сама разобьется прямо там.

Красота, красота… все ради красоты.

Твое будущее, — сказал Доминус, — без зеркала, которого не может быть.

С нарастающим ужасом она посмотрела на свои руки и увидела, как кожа на них начинает сморщиваться. Как истончаются пальцы, как ногти превращаются в желтоватые старческие когти. На коже появились темные пятна надвигающейся немощи.

Пока она с ужасом смотрела на будущее, предсказанное Доминусом, морщинистая кожа поползла вверх по ее рукам, покрыла плечи, затем грудь, сделав ее обвисшей, плоской и грубой. Венера вскрикнула, на глаза навернулись слезы… а потом она осмелилась взглянуть в зеркало.

То, что она там увидела, было похоже на труп. Плоть на ее теле кое-где сморщилась, а кое-где обвисла. Ее грудь, которой она так гордилась, стала плоской и вялой, как флаг в безветренную погоду. Живот превратился в кошмарную груду складок, бедра покрылись синими прожилками и сморщились, а лобковые волосы поредели и поседели. Ее лицо… иссохшее, как призрак приближающейся смерти… некогда черные волосы превратились в рваную белую тряпку, черные глаза, обведенные фиолетовыми кругами, ввалились в череп, и когда она открыла рот, чтобы снова закричать, некогда прекрасные белые зубы превратились в обломки, похожие на старые гнилые пробки.

Она судорожно выдохнула. На ее руках разрастались темные пятна, и в них были смерть, разложение и навсегда утраченная красота. С криком отчаяния она решила в лихорадочном ужасе вырезать их и начала наносить удары ножом, который держала в правой руке, в левую. Кровь брызнула ей в лицо.

Мэтью попятился, пока не уперся в стену.

Венера Скараманга сжимала окровавленный нож в левой руке, чтобы теперь ударить по своей правой. Она все резала, резала и резала, точно не чувствуя боли. Но этого было мало, и она решила отрезать эти отвратительные обвисшие груди, срезать с себя всю эту больную плоть, избавиться от этой трагедии.

Нож все полосовал, а кровь разбрызгивалась, попадая на зеркало.

Мэтью все еще не мог обойти эту сумасшедшую.

— На помощь! — закричал он. — Кто-нибудь! Помогите!

Нож все вонзался и вонзался в тело. А затем, когда он упал на кровавый пол у ее ног, Венера Скараманга, пошатываясь, двинулась вперед к существу, которое, как она знала, любило ее больше всего на свете, и окровавленными руками подняла Никс.

Мэтью услышал, как это существо зарычало от жажды крови. Как только Венера прижала рысь к себе, ее клыки вонзились в окровавленные руки, но женщина не отпустила объятий, а сделала их еще крепче. Она напевала что-то, обнимая поедающего ее хищника.

В своем царстве экстаза, в своем мире самоудовлетворения и боли, Венера увидела фигуру в фиолетовом одеянии на другом конце комнаты, наблюдавшую за ней. Она была совершенно уверена, что та считала ее самой красивой женщиной, которую когда-либо знала. А потом существо склонило свою безликую голову в капюшоне, попятилось и исчезло за забрызганной кровью стеной.

Лишь теперь она поняла, где находится и что ее поедают заживо.

Она закричала, как проклятая.

Дверь распахнулась. Ворвался сначала Марс, затем телохранитель, а следом Профессор Фэлл. Позади стояла Эдетта, заставшая тот момент, когда рысь вонзилась Венере в горло.

Венера упала на колени. Рысь продолжала рвать ее в неистовстве, в воздухе летали брызги крови, и Марс с криком ужаса и ярости шагнул вперед и поднял пистолет. Никс набросилась на него, шипя, словно защищая свою хозяйку и свою добычу в одном лице.

Марс выстрелил ей в голову.

В облаке голубого дыма тело рыси упало на пол рядом с Венерой. Черные глаза некогда красивой женщины стеклянным взглядом уставились в потолок.

— Боже мой! Боже мой! — закричал Марс.

Он опустился на колени рядом с телом сестры, коснулся того, что осталось от щеки, потряс окровавленной рукой, словно пытаясь разбудить усопшую... А затем встал, подошел к Мэтью, поднял пистолет, взвел курок и нажал на спусковой крючок.

По счастью, это был одноразовый пистолет. Марс отвел руку назад, собираясь ударить Мэтью по голове. Фэлл попытался броситься вперед, но телохранитель Бракка перехватил его.

— Что ты с ней сделал? — закричал Марс. Его глаза покраснели, а лицо осунулось. — Что ты сделал?

— Ничего! Клянусь! — Мэтью поднял руку, прикрывая голову. — Она разделась, сошла с ума и начала резать себя! А потом она сама пошла к этой твари!

— Резать себя?! Да что ты… — Он хотел приказать Бракке выстрелить этому англичанину в голову, но тут понял, что вокруг него нет крови. А ведь Венера и правда прижимала к себе монстра, который терзал ее.

Сошла с ума. Этот урод сказал, что она разделась, сошла с ума и начала резать себя, а потом сама пошла к этой твари…

Он вспомнил, что и сам