колени. А потом заваливается на бок, в то время как его грудная клетка судорожно вздымается и опадает. – Ты не причинишь мне вреда.

Нет, поскольку он сам уже это сделал. И теперь истечет кровью, которая равномерными толчками покидает тело. Застонав, я склоняюсь над Азраэлем. Нужно облизнуть рану, и она закроется. Но стоит только губам коснуться кожи, как я понимаю, что пропала. Теплая кровь пахнет слаще шоколада и крепче вкусного красного вина. Она ласкает, словно летний ветерок. Когда я прижимаюсь к его обнаженному телу, ангельские крылья притягивают меня еще ближе. Клыками осторожно впиваюсь в кожу вокруг пореза и прекращаю сопротивление, когда рот наполняется кровью. Едва делаю первый глоток, теплый бархат и мягкий шелк обволакивают меня изнутри, согревая. Никогда больше меня не будут мучить голод и жажда. Нежно скольжу губами по его коже. Это как поцелуи, только лучше. Тело нестерпимо покалывает, пока кровь изгоняет холод. Одной рукой я глажу Азраэля по груди, а второй запутываюсь у него в волосах. Вжимаясь сильнее, я стремлюсь слиться с ним воедино. Глотки становятся все более судорожными и жадными. Чем дольше я пью, тем сильнее растет желание. Желание, которое не утихнет, даже если я высосу из ангела все до последней капли. Я почти не замечаю, как его крылья соскальзывают с моей спины.

«Достаточно, – пробивается в опьяненное сознание женский голос. – Ты можешь остановиться. Достаточно».

Голос повторяет предложение, словно мантру. Только я не могу. Мне нужно больше, еще больше. Если сейчас остановлюсь, то сойду с ума. Надо пить дальше, еще.

«Достаточно, – вновь произносит голос. – Все позади. Перестань».

Такая настойчивость выводит меня из транса, помогая прийти в чувство. Я делаю последний глоток, и внезапно осознаю, что тело Азраэля теперь холоднее, чем мое. Я украла не только его кровь, но и его тепло. Он больше не двигается. Моя ладонь по-прежнему лежит у него на груди, но под ней уже не бьется сердце. Аккуратно вытащив из его плоти зубы, облизываю рану. Повторяю снова и снова, стараясь вложить всю свою силу в эти мягкие поглаживания языком, чтобы порез затянулся. Однако в какой-то момент приходится встретиться лицом к лицу с тем, что я натворила. В ужасе отодвигаюсь от Азраэля. По щекам бегут дорожки слез, но больше не превращаются в лед. Глаза ангела закрыты, а с лица сошли все краски. Судорожно вытираю щеки, и соленая влага перемешивается с его кровью, которой все еще перепачканы мои губы.

– Азраэль, – шепчу еле слышно, взяв его лицо в ладони. – Открой глаза, пожалуйста, – заклинаю срывающимся голосом и, наклонившись, нежно целую холодные губы. Все мое тело сотрясается от всхлипов. – Открой глаза. Корона у нас, ты можешь вернуться в Атлантиду. – Слезы текут все быстрее. – Ты не рад? – Я запинаюсь. – Ты можешь вернуться домой. Открой глаза. – Целую его веки, снова губы, шею, грудь, кожу над сердцем. – Дыши, – прошу я, – пожалуйста, дыши. – Руками беспорядочно скольжу по его телу и пытаюсь прижаться как можно ближе. Накрываю нас крыльями, чтобы согреть его. – Пожалуйста, дыши, – умоляю, уткнувшись лицом в изгиб его шеи, однако ангел не двигается.

Не знаю, сколько я пролежала, держа его в объятиях. Вокруг все так же темно и холодно, но уже не так неестественно тихо. Где-то вдалеке начинает напевать птица, нас ласкает легкий ветерок, и вода плещется о каменные стены канала. Нужно что-то предпринять, но я не могу бросить Азраэля. Не в силах уйти, даже если он мертв. Глажу его шею и плечи, а потом кладу ладонь на грудь. Почему я теряю всех, кто мне дорог? Всех, кого люблю. Неужели это проклятие? Я виновата в том, что Азраэль умер в чужом мире. Я не оставлю его, пока нас кто-нибудь не найдет. Сколько времени до рассвета?

– Зачем ты так поступил? Надо было позволить мне замерзнуть. – Я как можно сильнее прижимаюсь к ангелу, чьи крылья до сих пор мягкие и теплые. Как такое возможно, если его тело практически застыло? – С твоей стороны это невероятно глупо.

Моего виска касаются губы, и на поясницу ложится мужская рука.

– Ты бы замерзла, – тихо говорит Азраэль. – У меня не было другого выбора.

Я медленно поднимаю голову. Я сплю? Наверняка это сон. Впрочем, вскоре слух улавливает негромкий размеренный стук. Он доносится из груди ангела, отдаваясь в моей ладони, по-прежнему прижатой к его коже.

– Ты теплая, – бормочет он, обнимает меня второй рукой.

– Это от твоей крови, – до сих пор не веря в происходящее, отвечаю я. – Она прогнала холод.

– Ну, значит, она обладает суперсилой. – Разлепив веки, Азраэль целует меня в кончик носа. В его глазах сверкают звезды. Ангел резко переворачивает нас, и когда я оказываюсь под ним, убирает мне волосы со лба. – Ты в порядке?

– Ты жив. Как так получилось, что ты жив? – задаю встречный вопрос.

– Я все время был жив. Просто организму требовалось время на регенерацию. Не стоило переживать за меня. – Скользнув губами вдоль линии челюсти, Азраэль покрывает поцелуями мою шею и небольшую впадинку за ухом. – Правда все в порядке?

Я стараюсь сконцентрироваться, но все тело покалывает от его прикосновений.

– Мог бы и сказать. – Я вдыхаю знакомый запах. Вкус его крови до сих пор ощущается на языке. – Не предполагала, что будет такая большая разница между тем, чтобы пить чужую кровь и твою.

– Теперь ты знаешь, поэтому если снова понадобится моя кровь, бери, сколько захочешь. – Проложив дорожку поцелуев ниже, ангел ласкает языком соски, отчего моя грудь тяжелеет и наливается. – Ты такая теплая, – с наслаждением шепчет он, не отрываясь от моей кожи, температура которой хоть немного и повысилась, но так и не обрела характерную для человека мягкость.

Но, похоже, Азраэля это абсолютно не волнует, поскольку, опустившись еще ниже, он плечами раздвигает мои ноги и целует меня там. Его вздох звучит в унисон с моим стоном. Приподнимаю бедра ему навстречу, и ангел стискивает руками мою задницу. Зарываюсь пальцами в мужские волосы, пока его язык скользит внутрь меня. Моя кожа горит, но это не причиняет боли. Наоборот, никогда не испытывала ничего приятнее и правильней. Из его рта вырывается низкий рокочущий стон и мгновенно передается моему самому чувствительному местечку. Мне нужно больше. Хочу ощутить его в себе, поэтому несильно тяну Азраэля за волосы. Поглаживания языком становятся мягче. Отстранившись, он без предупреждения переворачивает меня на живот, задирает вверх бедра и входит сзади на всю длину. Я прикусываю руку, чтобы не закричать.

– Чересчур? – спрашивает Азраэль, целуя заднюю поверхность моей шеи.

– Недостаточно, –