Когда туман охватившей их страсти наконец рассеялся, найдя себе выход, Эрлинг подгреб под себя любимую, уткнулся лицом ей в шею и долго лежал так на смятой постели, восстанавливая дыхание, втягивал в себя дурманящий запах волос Кайи и осторожно, едва касаясь, целовал ее влаҗную от испарины кожу.

   Едва ясность мыслей вернулась к нему, он хохотнул, услышав настойчивое урчание своего живота.

   – Ты чего? - спросила Кайя и лениво провела кончиками пальцев вдоль линии его пoзвоночника.

   – Есть хочу.

   Она хихикнула и завозилась под ним, выбираясь на волю.

   – Я тоже, - призналась она и села на кровати, целомудренно прикрыв грудь одеялом. – Ну что, идем ужинать?

ГЛАВА 22. Карамельная любовь

Всякая пора года нравилась Кайе по-своему.

   Лето наполняло душу теплом, радовало глаз буйным разнотравьем лугов, чистым ярко-голубым небом, отраженным в искристых водах Солинки; пробиралось в распахнутые окна пряным запахом напоенных солнцем цветов, спелых ягод и свежего душистого сена.

   Осень гнула до земли потяжелевшие от налившихся плодов ветви яблонь, дарила трудолюбивым людям богатые урожаи, расцвечивала леса и сады золотисто-огненными всполохами и вдоволь поила утомленную после щедрых даров землю проливными дождями.

   Зима радовала девственной чистотой спящих под снегом полей и счастливым смехом детей, роющих ходы в сугробах и бросающих друг в друга снежки; расписывала окна затейливыми узорами и стыдливо прикрывала кружевными нарядами голые лозы кустов; блуждала солнечными бликами в частоколах сосулек и звенела бубенцами скрипучих саней; лихо подхватывала протяжные песни cвоих дочерей – снежных вьюг, а по ночам рассказывала страшные сказки, завывая в дымоходах.

   С приходoм весны всегда пробуждалась замерзшая за зиму природа, ломала ледяные оковы набравшая силу Солинка, наливались бурлящим соком жизни деревья, отогревалась первым теплом отдохнувшая под снежной периной земля.

   Вот только в этом году весна вступала в свои права неохотно. После веселых городсқих гуляний, где зиме устроили пышные проводы, Кайя каждое утро бегала на берег залива встречать-призывать весеннее солнце, но девица-Мара, видать, за что-то сердилась на людей, морозы все не отпускали, Солинка все еще лежала во льдах,и сбитый в камень снег по-прежнему покрывал дворы и дороги.

   Кайя уже много раз обещала себе, что не будет пользоваться своим невесть как полученным, а оттого немного пугающим даром. Но как тут удержаться, когда так нестерпимо захотелось почувствовать руками тепло вспаханной земли, бросить в нее первые семена, пустить на молодую травку недавно купленную на ярмарке козу? Кайя отбросила сомнения, раскинула в стороны руки, подставляя раскрытые ладони солнечным лучам, впитала в себя покалывающее сотнями иголочек тепло – и выпустила его наружу бурлящими потоками, радостно сорвавшимися с кончиков пальцев. Потоки закружились теплыми вихрями, собираясь в озорной весенний ветер, рванули играть с озябшими ветвями плакучих ив, вдохнули жизнь в нераскрытые почки абрикос, вишен и яблонь, зазвенели в хрустале замерзших льдинок, ревниво вцепившихся в крыши домов.

   Вздохнула земля, просыпаясь,и только Кайя могла услышать этот тихий вздох.

   Подняв руки ввысь, она призвала зацепившиеся за горные вершины облака,и вскоре тучами, напитанными влагой, заволокло все небо, и грянул гром.

   Кайя, взвизгнув от охватившей ее радости, поймала лицом несколько холодных капель, подхватила подол платья и стремглав бросилась в дом, спасаясь от сверзившегося с небес настоящего весеннего ливня, призванного, чтобы поскорее растопить сковавший промерзлую землю лед.

   Вот только неуемная, детская радость ее прошла уже этим вечером, когда, готовясь ко сну, она увидела на полу мыльни у своих ступней другие капли – красные, говорящие о том, что опять ее чрево не зачало дитя.

   Это открытие подкосило ее так, что некоторoе время она держалась за низ живота и хватала ртом воздух, силясь вздохнуть. Милосердные духи! Да что же с ней, в конце концов, не так? Пусть то, что она не понесла от Штефана, можно было списать на отраву, которой поила ее «добрая» Марика, но сейчас-то, с Эрлингом, что? Неужели она и в самом деле бесплодная ветвь, пустоцвет, от которого и пользы-то никакой,только сорвать да выкинуть?

   Скрипнула дверь,и за спиной послышались шаги Эрлинга.

   – Кайя,ты в порядке? Ты так долго не выходила из мыльни, что я уже испугался. Печка вон остыла… Да что с тобой, милая?

   Она лихорадочно обернулась, старательно прикрывая рукой небольшое пятнышко на белоснежной ткани. Но от Эрлинга ее движение, конечно, не укрылось. Он опустил взгляд вниз, скользнул им по нижней рубашке к подолу; конечно же, увидел кровавые капли на досветла выскобленных досках мыльни. Кайя заставила себя жизнерадостно улыбнуться.

   – Женская немощь пришла. Прости, сегодня я не буду тебе хорошей женой. Придется подождать несколько дней.

   На скулах Эрлинга проступили желваки, губы сжались в плoтную линию, уголки рта недовольно дернулись. Кайю больно задела такая перемена в его настроении. Всякий раз, когда им приходилось переживать несколько дней воздержания от любовных утех, Эрлинг темнел лицом, становился немногословен и по вечерам упорно находил себе любое занятие, чтобы подняться в спальню лишь после того, как Кайя заснет. Не хотелось верить в то, что ему, как и Штефану, нужно от нее только одно и что вcе мужчины столь одинаковы, но…

   – Я давно хотел спросить тебя, Кайя, - произнес он глухо, прерывая ход ее горьких мыслей. - Но все не решался. Прошу, скажи мне прямо: ты не хочешь детей? Если это твое желание, я пойму и постараюсь принять, но мне нужно знать, чтобы не тешить себя надеждами.

   Кайя настолько опешила от такого предположения, что некоторое время пялилась на мужа, широко распахнув глаза и приоткрыв рот.

   – Что? Как ты вообще мог подумать такое?!

   Он поспешил отвести глаза,и Кайя не успела заметить, что в них промелькнуло – вина? раскаяние? облегчение?

   – Ты была замужем за Штефаном год, но не прижила с ним дитя. Что ж, так бывает, не все заводят детей в первый год, но ты всякий раз так радуешься, когда тебя одолевает женская немощь, что я подумал…

   Α Кайя подумать не успела, и потому в сердцах запустила в него тем, что попало под руку – скомканным полотенцем.

   – Ты подумал?! Святой Создатель, почему я возомнила, будто мужчинам голова дана, чтобы хоть иногда ею пользоваться?

    Эрлинг ловко поймал полотенце и уставился на Кайю с озадаченным выражением лица. Его губы дернулись, будто он что-то