Сердце в груди бьётся отрывисто и часто, будто пытается вырваться наружу, пробить рёбра и взлететь над всем этих хаосом. Бегу к ней, а ноги подкашиваются. Спотыкаюсь на каждом шагу, но не падаю. Что-то держит меня. Какая-то неведомая сила не даёт упасть, ведёт к ней, к Мышке. Растплкиваю, собравшихся вокруг Сары, людей, падаю рядом с ней на колени.

Кровь застыла у меня в жилах. Боюсь прикоснуться к ней, причинить боль, сделать что-то не так. Она такая хрупкая, совсем как хрусталь. Одно неверное движение, и всё…

Дрожащими пальцами убираю с лица девушки непослушные пряди, которые кажутся мне слишком холодными. Не такими как раньше. Нежная, мягкая кожа совсем белая, на висках видны гематомы и покраснения.

— Сара, ангелочек мой… — хриплым, от боли и слёз, голосом прошептал я, аккуратно обхватив ладонями голову любимой. Что-то мокрое и тёплое касается моих пальцев. Липкое. Неприятное.

Подношу ладонь к лицу и застываю. Кровь… Это была кровь…

— Вызовите скорую! — ору так громко, что музыка, вмиг, прекращается. — Немедленно позвоните в больницу! — а сам не могу двигаться. Смотрю на свои окровавленные руки и не могу пошевелиться. Сознание будто отключилось, оградилось от всего происходящего.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я снова не начал соображать. Смаргнув слёзы, склонился над Мышкой, прижавшись своим лбом к её.

— Сара, не умирай, — шепчу ей, орошая лицо любимой слезами. Плачу как маленький ребёнок. Не могу остановиться. — Только не смей умирать… Не оставляй меня, ангел. Я не смогу без тебя. Слышишь?! Ты не можешь меня оставить, Мышка! Не можешь так со мной поступить!

Сзади, словно отголоски параллельной реальности, доносятся приглушённые голоса и перешёптывания. Слышу своё имя. Кто-то зовёт меня. Но не узнаю голоса. Не понимаю, чего от меня хотят. Прижав Сару к груди, раскачиваюсь из стороны в сторону, подобно заклинившему маятнику.

Вдруг, на плечо опустается чья-то рука. Тяжёлая ладонь обжагиет, сдавливает кости. Острая боль действует отрезвляюще.

Обернувшись, затравленными глазами смотрю на своего кузена. Леон что-то говорит мне. Вижу, как движутся его губы, дёргается нерв на щеке, но не понимаю, что от меня хотят.

Бесцельно блуждаю взглядом по лицу брата, пока не замечаю движение за его спиной. Из всей массы людей, присутствующих в зале, выхватываю одного-единственного человека и слетаю с катушек.

Его глаза смотрят на меня с, не скрываемой, ненавистью, пробуждая во мне зверя. Дикий зов прорезает тишину, вырываясь на волю и заполняя собой каждую клетку моего раненого тела. Сорвавшись с места, оказываюсь напротив него.

Замах. И мой кулак, с хрустом, пробивает ему челюсть. Марк падает на спину.

— Как ты посмел?! — сажусь на него верхом и принимаюсь колотить по лицу. — Как посмел тронуть её?! Если с ней что-то случится, я тебя убью! Задушу собственными руками!

Физиономия врага напоминает кровавый фарш. Он хрипит, не может выдавить из себя ни слова, а я всё бью, не чувствуя удовлетворения.

— Я не хотел… — стонет, едва слышно. — Я люблю её… Я не хотел! Не хотел!

— Ублюдок, — в голове что-то щёлкает. Ещё один точный удар, и Марк перестаёт сопротивляться. Кажется, он отключился, но мне плевать. Кулаки, сами собой, работают в прежнем режиме. Не чувствую ничего. Только жажду крови. — Я убью тебя! Убью… Убью…

Ничего перед собой не вижу. Только её. Мою Мышку, которую он хочет у меня забрать. Если она умерла… Если я её потеряю…

Очередной удар так и не доходит до своей цели. Схватив меня за руки, Леон стаскивает с Марка и тянет в сторону.

— Кузен, прекрати, — слышу греческую речь. Несколько секунд пытаюсь вникнуть в смысл его слов, пока кровавая пелена не спадает с глаз. Зверь снова засыпает, уступая место человеческой натуре. — Здесь не время и не место. Сейчас, главное — Сара. Иди к ней. Там уже приехала «скорая»…

Сара… Ангел мой…

Грудь снова сдавливает от страха. Оборачиваюсь. Мою малышку уже несут на носилках к выходу из зала.

Подбегаю к сотрудникам «скорой» и беру любимую за руку. Холодная ладонь Мышки утопает в моей. Такая маленькая и беззащитная.

— Я рядом, жизнь моя, — повторяю, не переставая. Прижав два пальца к её запястью, пытаюсь удостовериться, что жива. Здесь, со мной. — Не покидай меня, Мышка… Ты нужна мне, девочка. Ты мне очень нужна…

На улице громко воет сирена, яркий красно-синий свет слепит глаза.

Не обращая ни на кого внимания, забираюсь в карету реанимобиля.

— Кем вы ей приходитесь? — слышу удивленный голос врача.

— Муж.

Всю дорогу до больницы, продолжаю крепко держать Сару за руку. Смотрю на неё застывшими глазами, и не узнаю. Она кажется мне совсем маленькой и слабой.

Кислородная маска закрывает лицо девушки, к указательному пальцу подключён тонкий шнур кардиомонитора.

«Живи, Мышка, — твердит внутренней голос, не переставая. — Ты только живи, родная. Мне больше ничего не нужно.»

Артур

Стою посреди коридора и смотрю на красную надпись «Реанимация». Не могу пошевелиться, даже моргнуть не получается. Сил нет ни на что, только отчаянная молитва эхом отдаётся в голове.

«Живи, Мышка, — твержу себе в миллиардный раз. — Я же не смогу без тебя, маленькая. Ты нужна мне, ангел. Ты мне очень нужна. Я, чёртов эгоист, который не привык ничего терять. Не оставляй меня, девочка. Не оставляй!»

Сзади раздаётся шорох, шум толкотни и недовольные голоса. Словно целый табун вдруг ворвался на этаж и теперь расталкивает медицинский персонал, пробивая себе путь. Оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с Максом. Одного взгляда на пнрекошенное лицо Сокола оказывается достаточно, чтобы всё понять. Друг выполнил своё обещание.

— Есть новости? — вопрос режет слух, вырывает из оцепенения и швыряет об землю. Больно так, со всей дури.

— Нет, — выдавливаю из себя и снова хочу отвернуться, но Макс не даёт. Схватив меня за руку, тянет в сторону кофе машины на другом конце длинного коридора.

Следую за ним, подобно зомби. Ничего уже не понимаю. Не хочу понимать. Я весь превратился в ожидание. Моё тело мне уже не принадлежит. Оно осталось там, у подножия лестницы, вместе с душой.

Когда опускаю взгляд на свои руки, замечаю кровь. Кровь этого ублюдка уже успела высохнуть и облепить кожу тонкой плёнкой. От вида этих разводов, безумие возвращается. Вскидываю голову и смотрю Соколу прямо в глаза.

— Где он? Где эта тварь?!

— В надёжном месте, — прижав ладонь к моему плечу, чуть сжимает. — Мои парни позаботятся об этом недоразумении, не переживай. Сейчас, важно кое-что другое, — взгляд друга становится серьёзным, холод пробегает по моей спине. — В этом деле что-то не так, приятель…