litbaza книги онлайнДетективыПортной из Панамы - Джон Ле Карре

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 91 92 93 94 95 96 97 98 99 ... 105
Перейти на страницу:

Она умолкла.

– Мне страшно жаль, старушка. Но кто мог ожидать. Боюсь, придется возвращаться к разбитому очагу. Нам обоим. Пора домой.

– Домой? Это куда?

– Тебе – в Бетанью. Мне – в добрую старую Англию.

Все по домам. Чур не оборачиваться, вправо-влево не глядеть, что под ноги попадется, не поднимать. Быстрей домой, к мамочке, самым коротким путем.

Оснард завязывал перед зеркалом галстук. Подбородок задран вверх, самообладание полностью восстановлено. И на какую-то долю секунды Луизе показалось, будто она увидела в нем стоицизм, умение держать удар и признавать собственное поражение, что в определенных условиях могло бы даже сойти за благородство.

– Попрощайся за меня с Гарри, ладно? Он великий актер. Мой преемник свяжется с ним. А может, и нет. – Все еще в рубашке, он выдвинул ящик комода, достал оттуда спортивный костюм и протянул ей. – В такси лучше надеть это. Вернешься домой, сожги, а пепел развей по ветру. И сиди тихо, не высовывайся, хотя бы несколько недель. Барабаны войны смолкают, ребята возвращаются по домам.

Хэтри, великого магната и владельца масс-медиа, новости застали за ленчем. Он сидел за своим обычным столиком в «Коннот», ел почки и бекон, запивал все это кларетом и пытался систематизировать свое видение новой России, суть которого сводилась к тому, что чем больше передерутся между собой эти ублюдки, тем лучше для Англии и лично для него, Хэтри.

А аудитория его, по счастливой случайности, состояла из Джеффа Кавендиша и того, кто принес ему эти новости. Последний был не кто иной, как юный Джонсон, сменивший Оснарда в конторе Лаксмора. Ровно двадцать минут тому назад поступил сигнал бедствия из британского посольства, отправленный лично послом Англии в Панаме Молтби. А наткнулся он на него в кипе бумаг, накопившихся среди почтовых поступлений Лаксмору за время его драматичного марш-броска в Панаму. И Джонсон, будучи молодым и амбициозным офицером разведки, естественно, взял себе за правило шарить в бумагах начальника, как только выпадала такая возможность.

Но самое замечательное заключалось в том, что Джонсону было просто не с кем поделиться этой новостью, кроме как с самим собой. И не только потому, что весь верхний этаж дружно отправился на ленч, а сам Лаксмор находился на пути домой, – во всем здании не было ни одного сотрудника, посвященного в историю с БУЧАНОМ. А потому, движимый возбуждением и вдохновением, Джонсон незамедлительно позвонил в офис Кавендиша, где ему сообщили, что тот в данный момент обедает с мистером Хэтри. Тогда он позвонил в офис Хэтри, где ему сказали, что Хэтри обедает в «Коннот». И вот, рискуя всем на свете, он воспользовался единственной свободной в тот момент служебной машиной и единственным свободным водителем. За что впоследствии, и не только за это, был вызван на ковер отчитываться.

– Я помощник Скотти Лаксмора, сэр, – робко представился он Кавендишу, выбрав из двух лиц то, что посимпатичнее. – Боюсь, у меня для вас очень важное сообщение из Панамы, сэр. И еще, как мне показалось, срочное. Не хотелось бы зачитывать вам по телефону.

– Садись, – приказал ему Хэтри. И бросил официанту: – Подай стул.

И вот юный Джонсон уселся, а усевшись, уже приготовился было передать Кавендишу полностью расшифрованный текст сообщения Молтби, но тут Хэтри вырвал листок из его рук и развернул его – так поспешно и нетерпеливо, что все остальные обедающие обернулись и с любопытством уставились на него. Хэтри прочел послание и передал его Кавендишу. Кавендиш тоже прочитал, а вместе с ними, возможно, и один из официантов, потому что именно в это время они суетились вокруг стола, ставя третий прибор для Джонсона и делая все для того, чтоб он выглядел обычным посетителем этого престижного заведения, а не запыхавшимся и вспотевшим юнцом в спортивной куртке и серых фланелевых брюках – наряде, на который метрдотель взирал без всякого удовольствия. Но, с другой стороны, ведь сегодня была пятница, и молодой Джонсон собирался на уик-энд в Глочестершир, где жила его матушка.

– Вроде бы то самое, чего мы ждали? – спросил Хэтри Кавендиша, продолжая энергично пережевывать кусок почки. – Тогда можно и начинать.

– Да, оно, – со сдержанной радостью подтвердил Кавендиш. – Вот нам и повод.

– Как насчет того, чтоб замолвить словцо Вэну? – спросил Хэтри, тщательно вытирая соус с тарелки корочкой хлеба.

– Лично мне кажется… думаю, это будет самое правильное… если братец Вэн узнает об этом из вашей газеты, – выпалил Кавендиш серию коротких фраз. – Прошу прощения, извиняюсь, – добавил он в адрес Джонсона, которому, вставая, наступил на ногу. – Но мне надо срочно позвонить.

Потом извинился перед официантом и по рассеянности и в спешке прихватил с собой двойную салфетку камчатого полотна. А Джонсон вскоре после этой истории был уволен, и никто толком так и не понимал, за что. Под официальным предлогом, что шлялся по Лондону с расшифрованным текстом, содержавшим секретную информацию и кодовые клички. А неофициальной причиной являлось то, что его сочли слишком возбудимым для работы в секретной службе. Но вполне вероятно, что главной причиной послужило совсем другое – то, что он посмел ворваться в гриль-бар гостиницы «Коннот» в спортивной куртке.

Глава 22

Чтобы добраться до знаменитого своими фейерверками Гуараре в панамской провинции Лос Сантос, занимающей часть перешейка к юго-западу от Панамского залива, Гарри Пенделю пришлось проехать от дома дяди Бенни на Лиман-стрит, где пахло горящим углем, затем – мимо сиротского приюта «Сестры Милосердия», нескольких синагог в Ист-Энде и длинного ряда переполненных до отказа британских пенитенциарных заведений под патронажем ее величества королевы. Все эти и прочие заведения терялись в темноте джунглей по обе стороны от него. И от узкой извилистой дороги, что уходила вперед и пропадала в горах, вырисовывавшихся на фоне звездного неба и плоской серо-стальной поверхности Тихого океана, под светом ясного молодого месяца.

И без того нелегкая дорога осложнялась неумолчной болтовней детишек, разместившихся на заднем сиденье внедорожника и требовавших веселья и песен, а также жалобными причитаниями жены – все это неумолчно звучало у него в ушах даже на самых безлюдных участках дороги. Зачем так гнать, езжай медленней, смотри, не задави, вон там олень, обезьяна, кролик, дохлая лошадь, метровой длины игуана или семейство индейцев из целых шести человек на одном велосипеде. И, Гарри, я вообще не понимаю, зачем гнать, точно на пожар, со скоростью семьдесят миль в час? Боишься опоздать на фестиваль фейерверков? Так это просто глупо, он длится целых пять дней и пять ночей, а это самая первая ночь, и если мы даже попадем туда завтра, дети поймут и не обидятся.

Ко всему этому добавлялись и жалобный монолог Аны, и леденящее душу молчание Марты, не просившей у него ничего того, чего он не мог дать, и присутствие Мики, развалившегося на сиденье рядом, который при каждом повороте или толчке прижимался к нему плечом и бубнил унылым рефреном: отчего он не шьет такие же, как у Армани, костюмы?

1 ... 91 92 93 94 95 96 97 98 99 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?