— Великолепна, не правда ли? — с ухмылкой спросил Джонни. — Уверен, что несчастная леди Барбара скрежещет зубами, выслушивая комплименты вашей красоте и гардеробу, рассыпаемые ее дражайшими подружками.

Туалет Отем, сшитый по последней моде, очень ей шел.

Лиф и рукава были отделаны светло-лиловыми лентами. Низкий полукруглый вырез обнажал груди, прикрытые узкой полоской кружева. С широких рукавов свисали серебристые кружевные манжеты. Шею обвивало ожерелье из бриллиантов и аметистов. Такие же серьги сверкали в ушах. Волосы Лили уложила в узел и выпустила два соблазнительных локона над левым плечом. Оран накинула ей на плечи плащ из фиолетового бархата и серебристой парчи, подбитый норкой, подала пурпурные надушенные перчатки и горностаевую муфту, в которую положила веер и тонкий батистовый платок.

Под юбками скрывались чулки, стянутые подвязками с крошечными серебряными розетками, в центре которых сверкали маленькие аметисты. Туфли из фиолетовой кожи были усыпаны жемчугом.

— Я не видел ничего подобного с тех пор, как был придворным пажом, — восхитился Генри Линдли. — Ты прелестна, Отем.

При виде того, сколько людей ищут благоволения сестры, Генри потрясение заморгал. Невероятно! Как они стелются перед ней!

Сама Отем была неизменно очаровательна, остроумна и добра. Каждого звала по имени. Интересно, как она ухитряется всех запомнить?

Наконец к ним приблизился герцог Бекингем.

— Я хорошо помню вашего отца! — обрадовался Генри. — Он был хорошим другом моих родителей.

— Счастлив это слышать, учитывая обстоятельства его смерти, — заметил Джордж Вилльерс.

— Ужасно! Ужасно! — согласился Генри, вспоминая убийство первого герцога.

— Вы решили пожить при дворе? — осведомился герцог Бекингем.

— Нет, приехал на денек навестить Отем.

— Вот как, — понимающе хмыкнул герцог. — Значит, и до провинции дошли слухи?

Генри кивнул.

— Но теперь, видя, что Отем вполне способна о себе позаботиться, я могу спокойно вернуться домой.

— Она тверда, как алмаз чистой воды, во всем, что касается короля, — пояснил герцог. — Уж такая не влюбится и не станет страдать!

— И тут я с вами согласен, — кивнул Генри, — но хотел убедиться собственными глазами. Но маме, разумеется, мы ничего не скажем, пока все не будет кончено.

— Ваша мать любила Генриха Стюарта, не так ли? — поинтересовался герцог.

— Да, — коротко бросил Генри, не вдаваясь в детали.

В зал вошел король, и все стали кланяться. Карл немедленно направился к Отем и поднес ее руку к губам, пожирая глазами ослепительную красавицу.

— Сегодня вы превзошли себя, мадам, — объявил он и, понизив голос, осведомился:

— Какие на тебе чулки и подвязки?

— Думаю, вашему величеству придется подождать и помучиться, чтобы потом все узнать самому, — лукаво улыбнулась Отем, — но обещаю, что ваше величество не разочаруется А может, и нет. Собственно говоря, я одеваюсь исключительно для своего удовольствия.

— Где Гарвуд? — поинтересовался король, ни к а кому не обращаясь.

— Вероятно, предается мрачным мыслям в каком-нибудь темном уголке, — тут же нашлась Отем. — Боюсь, он не слишком-то меня любит.

— Вот тут ты ошибаешься, дорогая, — ухмыльнулся король. — По моему мнению, он много отдал бы за то, чтобы оказаться на моем месте, но я опередил его и выхватил тебя у него из-под носа. Ты сожалеешь, Отем?

— Вы способны предложить больше, — дерзко ответила Отем, смеясь и глядя в его смуглое лицо.

— Пожалуй, я не посмею больше допытываться, — отмахнулся король. — Кстати, кто это приехал с тобой и Джонни?

— Мой старший брат, Генри Линдли, маркиз Уэстли, ваше величество. Он прибыл в Лондон, услышав некие злобные сплетни, с целью убедиться, что со мной все хорошо. Мило с его стороны, не правда ли?

— Еще бы, — согласился король. — У меня в Париже тоже есть младшая сестра, которую я очень люблю. И даю слово ради нее обращаться с леди Отем как можно бережнее, — Она уже заверила меня в этом, сир, — поспешно выпалил Генри.

— Неужели? — усмехнулся король, насмешливо подняв брови. — Кажется, ты немного смягчилась, дорогая?

— Что вы, ваше величество, ни в коем случае! — ахнула она. — Я слишком умудрена жизнью, чтобы снова влюбиться!

— Что ж, мадам, в таком случае предлагаю прогуляться, — объявил он, предлагая ей руку.

— Он держит обещания, — шепнул Генри Джордж Вилльерс. — Я точно знаю. Мы росли вместе.

Назавтра Генри уехал в Кэдби и по приезде с облегчением узнал, что матери неизвестно о его визите в столицу. Прежде всего он подробно поведал жене о том, как нашел сестру, об их беседе и встрече с королем.

— Как одет король? — с любопытством спросила Розамунд.

— Дорогие ткани, ленты, кружева. На туфлях красные розетки, а в руках серебряная трость с набалдашником из слоновой кости. Я рядом с ним казался жалким провинциалом.

— Значит, Чарли везет детей домой! — обрадовалась Розамунд. — До чего же Отем умна! Сразу придумала, как отвлечь твою матушку. Внуки нуждаются в ее заботе, тем более что росли в Гленкирке! Никто не заботился об их воспитании! А бедняжка Сабрина! Как только они приедут, мы должны немедленно отправиться в Королевский Молверн навестить их! Как по-твоему, Генри, они нас помнят?

— Бри и Фредди — наверняка, но не малыш Уилли, — протянул Генри, странным образом радуясь тому, что избавился от тревог за Отем.

Пожалуй, не стоит больше об этом думать. Сестра не страдает, да и Чарли скоро вернется. Кроме того, и герцог Бекингем, и Джон Саутвуд клялись ее беречь.

Чарли с детьми появился в Королевском Молверне за неделю до Рождества. Жасмин была на седьмом небе. Девятнадцатилетняя леди Сабрина Стюарт оказалась несравненной красавицей, но, к сожалению, напрочь забыла английский и изъяснялась на сочном шотландском диалекте. Кроме того, она была вспыльчива и ругалась хуже старого морского волка. Мадлен и Марго боялись ее как огня, и стоило девушке взглянуть в их сторону, как обе девочки принимались плакать. Сабрина звала их плаксами и немилосердно издевалась.

К удивлению Жасмин, ее братья были куда более воспитанными и имели зачатки хороших манер.

— Да, Чарли, нелегкую работу ты мне задал, — пожаловалась мать. — С твоими сыновьями я справлюсь, но вот дочь…

— Мне придется вернуться ко двору, — извиняющимся тоном пробормотал Чарли.

— Разумеется, — согласилась она. — Хотя ты уверял, что молодой граф Линмут приглядывает за Отем, мне будет легче от сознания того, что ты рядом. Я редко получаю известия от нее, и ни в одном нет упоминания о женихе, хотя, должна сказать, скорбь ее немного поутихла.

— Я проведу с вами Рождество, но обязан провести Двенадцатую ночь во дворце, — ответил Чарли, стараясь избегать всякого упоминания о сестре, — Мне жаль Гринвуд, — вздохнула Жасмин. — Я предпочла бы, чтобы у Отем был свой дом.