– А что? Могла, – подхватил Зарубин. – Чтоб смужем не спать.

В комнату заглянул Селуянов в куртке.

– Я поехал к Чуйкову, – сообщил он. – Как чтоузнаю – сразу позвоню.

Через секунду за ним захлопнулась дверь.

– Нет, – покачал головой Доценко, –притворяться лесбиянкой, чтобы не спать с мужем, дело рискованное. А вдруг онее выгонит и на развод подаст? А ей разводиться не резон, к Харченко-то она ужеуйти не может, он женился.

– Лариса могла считать, что если он ее за наркотики невыгнал, то и за это дело не выгонит, – возразила Настя. – Тамсемейный принцип: сор из избы не выносить. Так что в определенном смысле Ларисамогла чувствовать себя в полной безопасности. Но вообще-то вы правы, этиженщины в телефоне и в постели в схему не ложатся. Если Лариса притворяласьлесбиянкой и наркоманкой, чтобы не спать с мужем, она должна была самаорганизовывать звонки себе домой женскими голосами. А она говорила своейподруге, что не понимает, кто это ей названивает. И с постелью не получается.Не могла Лариса знать, что муж именно в этот день и час придет к неймастерскую.

– Значит, что же получается? – задал вполнеуместный вопрос Зарубин. – Что ее убил не Харченко и все построениерухнуло?

– Сережа, давай не будем складывать котлеты в однукастрюлю с мухами. Мухи – отдельно, котлеты – отдельно. Есть история сХарченко, и она достаточно стройная, чтобы объяснить девяносто пять процентовсобранной по делу информации. Но есть еще пять процентов, которые в эту историюне попадают. Значит, это совсем другая история, которая к убийству можетникакого отношения не иметь. Но если мы точно установим, что Ларису убил неХарченко, значит, именно эти пять процентов и связаны с убийством, –терпеливо говорила Настя.

Дверной звонок прожужжал уверенно и требовательно.Ольшанский пошел открывать, и тут же из прихожей донесся возбужденный голосКороткова:

– Как там с блинками, Михалыч? Все умяли или оставилихоть штучку?

– Тебе хватит, – послышался басокследователя, – у нас тут горе, понимаешь ли, Каменская на диету села, такчто ее пайка целиком тебе достанется.

Юра ворвался в комнату сияющий и возбужденный.

– Ну, мужики…

– И дамы, – не мог не встрять Зарубин.

– Мужики и одна дама, – не позволил себя сбитьКоротков, – вот только попробуйте сказать, что я плохой зам начальникаотдела. Пока вы тут утробы набиваете…

– Не все, Пална голодает. На ней штаны несходятся, – тут же наябедничал Сергей.

– Пока вы все, кроме Аськи, набиваете свои ненасытныеутробы, я работаю в поте лица, создавая вам условия для полноценного отдыха.

– И чего наработал? – спросил Ольшанский, накладываяна чистую тарелку гору блинов и пододвигая ее Короткову.

Юра тут же схватил блин и засунул в рот.

– Ты с вареньем или вот с медком, – посоветовалследователь. – Чего пустой блин жевать, невкусно же.

– Мне – вкусно, – выговорил Юра сквозьблин. – Короче, рассказываю. Из той «беретты», которую нашли в мастерскойЛарисы, в прошлом году совершены два убийства, в пулегильзотеке все данныеесть. Точно известно, что совершил их некто Петлецов, но поскольку оружие тогдане нашли, то и доказать не смогли. Несколько месяцев назад брали один хитрыйподвал, где обосновались фальшивомонетчики. Народу арестовали шесть человек инашли там много всякого разного, в том числе аппарат для печатания денег иприличную кучку оружия и боеприпасов. Среди арестованных оказался и Петлецов.Но среди изъятого оружия этой «беретты» опять не было.

– Да была она, – пожал плечами МишаДоценко, – просто ее в суматохе кто-то из ментов, участвовавших взадержании, притырил. Такое сплошь и рядом делается.

– Мишаня, ты, видно, плохо покушал, ты незаболел? – Коротков изобразил тревогу и озабоченность состоянием здоровьяподчиненного.

– С чего это ты взял?

– У меня, например, мозги совсем не работают, когда ядо отвала наедаюсь, – пояснил Коротков. – Я могу думать, только когдаголодный. А поскольку Мишка мыслит точно и в «яблочко», я и подумал, что он,наверное, мало блинов съел. Короче, среди сотрудников, бравших тот подвал, были наш дружок Харченко, поскольку он занимается экономическими преступлениями и,в частности, фальшивомонетничеством. Харченко эту «беретту» и взял.

– Ага, кто шляпку спер, тот и тетку убил, – сноване удержался Зарубин.

– Что же он, совсем больной, из паленого оружиячеловека убивать? – не поверил Доценко. – Он же профессионал, ондолжен был понимать, что изъятый в такой ситуации пистолет наверняка уже был вделе и пользоваться им нельзя.

– Миша, он в тот момент был не профессионалом, ачеловеком, на котором висят семьсот тысяч долларов и за которым по пятам ходятбоевики Гамзата и Багаева, – произнесла Настя негромко. – Поставьсебя на его место, и я посмотрю, сколько профессионализма в тебе останется.

Коротков судорожно впихивал в себя блины, варенье и пироги.Настя старалась не смотреть на него. Почему-то блинов ей больше не хотелось.Теперь ей ужасно, просто до боли в ноге хотелось пирога. Вон того, с капустой.И еще вот этого, с яблоками. Господи, кошмар какой-то с этой едой, джинсами идиетой.

Юра утолил первый голод и теперь посмотрел на присутствующихболее внимательно.

– А Селуянов где? Почему его нет? Или он думает, чтоесли он мне не подчиняется, то и к следователю на блины можно не ходить?

– Он к свидетелю поехал фотографию Ларисыпредъявлять, – объяснила Настя, которой легче было не думать о пирогах,если она говорила. – Ты ешь, Юрик, ешь, я тебе пока расскажу.

Излагала она обстоятельно и не торопясь, поскольку знала,что наедаться Коротков будет долго.

– Все, – наконец объявил он, – сейчас ялопну. Да, Аська, пока не забыл, рассказываю тебе смешное. Разговариваю вчера сАфоней, докладываю о ходе работы по делу, а он так морщится, словно кислогообъелся, и говорит: «Скорей бы Каменская на работу вышла, ничего-то вы без неене можете, ничего у вас не получается. Как там у нее дела с ногой?» Я прямообомлел весь с головы до ног. От него же доброго слова не дождешься, а уж Аськуон вообще терпеть не может, это все знают. И вдруг такое! Я, натурально,чайником прикидываюсь, мол, не волнуйтесь, гражданин начальник, все идет пографику, через две недели подполковник Каменская будет в строю. И сразу раскроетнам все имеющиеся в наличии преступления, как кровавые, так и не очень. А онмне в ответ: «Ты подключи ее к работе, скажи, что я прошу. Она непременночто-нибудь толковое подскажет». Нет, вы можете себе такое представить? ЧтобыАфоня Аську похвалил, ее здоровьем поинтересовался и попросил. Главное –попросил. Уму непостижимо.

Он вопросительно уставился на Настю, ожидая, что она как-тообъяснит перемены в поведении начальника. Но она только плечами пожала. Ничегоона объяснить не может. Она не понимает, как «эта штука» работает, но ведьработает же! Или все это не более чем случайное совпадение? Не время сейчас ине место обсуждать то, чем она занимается вот уже две недели.