от Луки[350]. Согласно ему, вскоре после того, как Иисус обратился с этим поучением к слушавшим его, произошёл первый из трёх евангельских эпизодов, связанных с воскрешением мёртвых. Отправившись в город Наин, Иисус увидел у въездных ворот погребальную процессию и вдовую женщину, которая плакала о покойном — своём единственном сыне. Прикоснувшись к гробу, Иисус сказал: «"Юноша, тебе говорю, встань!" Мёртвый ожил, сел и заговорил. Так Иисус вернул его матери»[351]. В следующей главе Лука описывает второй такой эпизод: воскрешение 12-летнего ребёнка, единственной дочери человека по имени Иаир, старейшины одной из синагог в Галилее. «Когда Он вошёл в дом, то не взял с Собой никого, кроме Петра, Иоанна, Иакова, а ещё отца и матери ребёнка. Все плакали и рыдали о девочке, а Иисус сказал: "Что вы плачете? Она не умерла — уснула". Над Ним стали насмехаться, понимая, что она умерла. А Он взял её за руку и обратился к ней со словами: "Вставай, дитя!" К ней вернулось дыхание, она тотчас поднялась, а Иисус велел её накормить. Её родители были в изумлении, но Он приказал им никому не рассказывать, что произошло»[352]. Невзирая на эту просьбу, люди, несомненно, рассказывали друг другу о проповеднике, имеющем необъяснимую власть над природой, болезнями и самой смертью. Слух об Иисусе достиг дворца тетрарха, а «Ирод, услышав об этом, сказал: "Иоанн, которого я обезглавил — это он воскрес"»657.

Иисус же не стремился быть ни прославленным чудотворцем, ни мессией-вождём, ставящим себя во главе народа. Своих учеников он часто просил молчать о том, чему они становились свидетелями. Исключением не оказалось даже самое ошеломительное событие, случившееся вскоре, — Преображение, во время которого окончательно были явлены царское достоинство и божественная природа Иисуса. Вновь взяв лишь троих — Петра, Иакова и Иоанна, он отправился с учениками на высокую гору658, где «Он перед ними преобразился, Его одежды засияли небывалой белизной — никто на земле не смог бы их так отбелить»[353]. Явились также Моисей и Илия — т.е. воплощённые Закон и Пророки659, — чтобы беседовать с Иисусом. Этот эпизод Евангелий — один из тех, где связность рассказа о земных событиях вдруг уступает место иррациональной логике сна: осиянный нездешним светом, в восторге, «сам не зная, что говорит»[354], Пётр, как ребёнок, воскликнул «Как же нам здесь хорошо!»[354] и предложил соорудить для Иисуса, Моисея и Илии кущи — т.е. шалаши или шатры, как строили на праздник Суккот в память о жизни в пустыне на пути в Ханаан. «И тогда накрыло их облако, и из этого облака прозвучал голос: "Это мой возлюбленный Сын, слушайте Его!"»660 В следующее мгновение, однако, Иисус стоял один, без своих собеседников. Он снова выглядел как человек. Спускаясь с горы, он попросил учеников не говорить никому о том, что они видели, «…пока Сын Человеческий не воскреснет из мёртвых»[355]. Они последовали его указанию, «но меж собой недоумевали, что это значит — "воскреснуть из мёртвых"?» — добавляет вдруг самый немногословный из евангелистов — Марк, обычно упоминающий лишь о том, что ему видится сущностным. Эта маленькая ремарка показывает, насколько непонятной, возможно — даже абсурдной казалась фраза Иисуса Петру, Иакову и Иоанну (тем троим, что вскоре будут с ним в Гефсиманском саду), и ещё яснее связывает Преображение с будущими событиями Страстной недели. Те, кто окружал Иисуса, кому незадолго до того было сказано «Кто хочет следовать за Мной, пусть отречётся от себя самого, поднимет крест, на котором его распнут, и идёт за Мной следом»[356], плохо ещё понимали, что всё это значит. Взяв их с собой на «высокую гору», Иисус показал им — в посильной для них форме и степени — то невидимое Царство, что существует за пределами смерти и после победы над ней. Другое событие, также предшествующее Страстной неделе и похожим образом связанное с ней по смыслу, последовало вскоре: это было воскрешение Лазаря.

Лазарь и его семья были знакомыми Иисуса; они жили в Вифании, чуть более чем в получасе пути пешком от Иерусалима. Лука описывает[357], как незадолго до осеннего праздника Суккот Иисус находился в доме, где его принимали две сестры, Марфа и Мария. В дни празднования Суккота Иисус учил в Храме, чем вызвал оживление и бурные споры — кто-то из слушавших его уверовал, другие хотели побить камнями. Враждебность нарастала, храмовой страже уже однажды было велено схватить Иисуса. Несколько месяцев — до наступления зимы и декабрьского праздника Ханука — он оставался неподалёку от Иерусалима, но за пределами города; можно предположить661, что он бывал в доме Лазаря и его сестёр. Во время празднования Хануки в одном из портиков Храма, названном именем царя Соломона, Иисус вновь беседовал с иудеями. Они обвинили его в богохульстве, опять грозили побить камнями, после чего Иисус удалился «за Иордан, на то место, где прежде крестил Иоанн. Там оставался Он, и многие приходили к нему»[359]. Именно там, вероятно, Иисус получил известие о том, что Лазарь из Вифании нездоров; об этом ему сказали по просьбе сестёр больного. Эту историю описывает только Иоанн, однако чрезвычайно подробно[360].

Сюжет о Лазаре с самого начала сильно отличается от историй уже бывших воскрешений — сына наинской вдовы и дочери Иаира. Тогда, видя горе родителей, потерявших своих детей, Иисус мгновенно принимал решение о помощи. Теперь же, узнав, что Лазарь болен, он произнёс загадочное «Не к смерти эта болезнь, но к славе Божией. Через болезнь эту прославит Бог Сына Своего»[361] и не отправлялся в Вифанию ещё целых два дня. Затем, несмотря на опасения учеников, напоминавших, что в прошлый раз в Иудее его едва не побили камнями, Иисус возвестил им, что они трогаются в путь. То, что к тому моменту случилось уже с Лазарем, он назвал «сном» — так же, как в случае с девочкой. Затем Иисус открыто сказал ученикам — подумавшим вначале, что он говорит об обычном глубоком сне больного, таком, который часто приносит выздоровление, — что Лазарь мёртв. И далее произнёс совсем уже странное: «Думая о вас, радуюсь, что Меня не было там: [теперь] вы будете верить. Но пойдёмте же к нему!»[362]. Эти слова — свидетельство особого значения этого эпизода662. История о смерти и воскрешении Лазаря в Евангелии — нечто вроде репетиции всеобщей смерти и воскресения; прообраз того пути, который, согласно христианской концепции, будет пройден когда-то каждым из людей, — и наглядное уверение в его реальности. Радость же, о которой говорит Иисус, можно связать с тем, что история Лазаря, разворачивающаяся на