отсутствие даже одного из них (как и одного из сущих) не дает возможности соединить эти сущие в единый и замкнутый комплекс, поименованный нами идеей. Что же касается остальных свойств сущих, комплектующих идею, то, как мы покажем далее, они не должны препятствовать образованию взаимосвязей между всеми сущими.

Так что внезапное рождение идеи, влекущее за собой возникновение нового сущего вместе с его сущностным свойством (или свойствами) – это результат осуществления взаимосвязи между определенным числом сущих. Главным здесь является то, что все эти объекты взаимосвязаны с внове созданным (изобретенным, обнаруженным, сотворенным) сущностным свойством мела оставлять видимый глазом след на доске. Все остальные свойства мела – форма, вес, цвет, консистенция и т. д. – важны постольку, поскольку они не вступают в противоречие со свойствами других сущих данной идеи. Ясно, что черный цвет мела вступал бы в противоречие с черным цветом поверхности доски, письменность в китайских иероглифах была бы непонятна русскоязычной аудитории, а мел, положим, тетраэрдной формы неудобно было бы держать в руке преподавателя. То есть, вполне определенные свойства объектов-сущих должны быть «пригнаны» друг к другу. Иначе: рвется единая цепочка взаимосвязей между объектами, что не позволяет осуществить функцию, определенную смыслом самой идеи. В данном случае это функция мобильной передачи знания от преподавателя к аудитории его учеников и более эффективного, массового способа распространения знания.

Итак, выявив идееобразующую роль сущностного свойства (то есть сущности) одного из объектов идеи, мы уже можем сказать, в чем заключается так называемое «бытие» сущего. А именно: «бытие» сущего (а вернее, бытие созидателя нового объекта, а иначе, создателя самой идеи) – это создание нового сущего и наделение его тем или иным, но непременно новым сущностным свойством. (Далее, в п. 6 мы дополним данное определение некоторыми соображениями относительно возникновения самого подручного средства из тех исходных материалов, которые пошли на его «изготовление»). И этот процесс создания нового сущего и обретения им нового сущностного свойства реализуется только благодаря возникновению интеллектуальной новизны в форме объективной идеи в бессознательной части нашего интеллекта.

Причем нам следует обратить внимание на то обстоятельство, что технология создания самого сущего – обладателя сущностного свойства – выявляется нами в процессе развертывания идеи в мысль: мы обнаруживаем искомое сущее (подручное средство) пока что еще неопределенного вида, но с определенной функцией, которую оно должно выполнять. Можно сказать что новое сущностное свойство подгоняет «под себя» то потенциально возможное сущее, которое могло бы исполнить эту функцию. (В дальнейшем мы приведем пример аналога кусочка мела, который смог бы исполнять его функцию оставлять след на доске).

Маловероятно, чтобы на роль подручного средства подходил какой-либо уже существующий в действительности объект. Но маловероятно и то, чтобы образ мела как уже готового подручного средства сразу же возник в голове его изобретателя вместе с внове выявленным сущностным свойством. Скорее всего, этому предшествует этап поиска того исходного материала, который был бы способен преобразоваться в мел как подручное средство, то есть: тот известняк, из которого изготовлен кусочек мела должен был пройти определенную стадию технологической доработки – измельчение, очистка, внесение клеящих добавок, сушка, прессовка и т. д. – прежде чем стать кусочком мела.

И здесь, конечно, вспоминается Аристотель с его гениальной догадкой о том, что в основе создания любой вещи лежит комплекс из четырех причин: материальной (то, из чего изготавливается вещь: материя); формальной (тот образ, в соответствии с которым материя принимает свою форму в виде вещи); движущей (создатель, изготавливающий эту вещь); и целевой (для чего именно необходимо изготовление данной вещи). Применительно к нами рассматриваемому случаю подручного средства-мела такими причинами будут: материя – это известняк вместе с той технологией, посредством которой он преобразуется в мел; форма – это идеальный (умственный) образ развернутого из идеи искомого сущего вместе с его сущностным свойством; создатель – это автор изобретения и изготовитель данного подручного средства; цель – осуществление коммуникации между преподавателем и аудиторией его учеников.

Таким образом, на приведенном нами примере мы видим, что так называемое «бытие» сущего выражается в первую очередь в возникновении нового подручного средства способного выполнять ранее неизвестную в человеческом обиходе функцию. В данном случае это функция мобильной передачи знания. Далее, «бытие» сущего проявляется (на феноменальном уровне нашего сознания и психики) в виде:

– понимания творцом идеи как смысла последней, так и той роли, которую призвано выполнять внове обнаруженное (созданное) подручное средство;

– чувства удовольствия от понимания смысла нами раскрываемой идеи;

– удивления от новизны и внезапности проникновения идеи из бессознательного в наше сознание.

Что же касается того последствия, которое производит «бытие» сущего, то оно будет заключаться в повседневном выполнении подручным средством своей сущностной функции. То есть в нашем случае это будет функция передачи знания посредством того, что мел обладает сущностным свойством оставлять видимый глазом след-текст на доске. Иначе говоря, посредством осуществленной идеи мела производится более мобильное, более эффективное распространение знания. Оно-то и является конечной целью бытия, названной нами Продукцией.

Это мы привели пример с идеей изобретения мела. Приведем пример идеи создания (изобретения) языка как средства осуществления, положим, речевой коммуникации. Что за объекты являются сущими этой идеи, какое из них – носитель сущностного свойства и что собой представляет то сущностное свойство, посредством которого осуществляется эта коммуникация? Ясно, что на первый взгляд сущими являются и человек говорящий, и человек, воспринимающий речь, и само говорение, то есть сама речь. Но какое сущее на самом деле является носителем сущностного свойства и какого именно?

Для нас, по крайней мере, ясно следующее. Если язык – это обобщенное понятие того, посредством чего нами выражаются наши чувства и мысли: мимика, жест, речь, письмо и т. д., то тогда то, что выражается – это есть движения нашей души и наши мысли. Таким образом, носителем сущностного свойства (то есть подручным средством) является наша психика и наше мышление, в то время как самим сущностным свойством является язык, а в частности, речь. Речь – это тот же «след» – как и след от кусочка мела, – производимый говорящим и воспринимаемый слушающим. Так что сущими в идее языка являются не только названные нами выше объекты, но и мышление как принадлежность мозга, и психика как принадлежность души, и слух как орган восприятия звука и передачи его в мозг.

Вот и получается, что на заре становления человека разумного вдруг кому-то спонтанно пришедшая в голову идея осуществления коммуникации в виде речи, привела к ее созданию и развитию (говорению). Причем, мышление и речь формировались совместно друг с другом, развивая себя, а