именно благодаря таким процедурам, мое тело наполнилось легкостью, светом и свежей позитивной энергией. Магия зимнего леса исцеляла меня от чувства горечи, ревности и обиды. Я зачерпнула ладонью, искрившийся на солнце снег, слепила снежок и, вложив в него все свои сомнения и переживания, забросила подальше от себя. Ком, пролетев несколько метров, угодил в спящий под снегом куст, а далее произошло нечто неожиданное. Зимний куст ожил, зашевелился и сбросил с себя пушистое снежное одеяло. Я замерла, сердце сжалось от внезапно нахлынувших воспоминаний, а услужливое воображение уже лихорадочно рисовало картинку: клыкастого монстра, который легко сбивает меня с ног и своими острыми когтями вонзается в мое тело. Я вскрикнула и поспешно попятилась назад, но остановилась, упершись спиной в дерево. В тот же миг взметнулся снежный вихрь, и из-за куста показался Дан, держа в руке зайца. Беляк, прижав уши, испуганно смотрел на меня, а я, в свою очередь, растерянно смотрела то на зайца, то на Дана, пока не заметила в глазах любимого веселые смешинки. Наконец до меня дошло, что мы с беляком невольно перепугали друг друга. Я покачала головой, сняла варежку и погладила белоснежного пушистика. — Дан, отпусти его, он сильно напуган, — я помолчала, подняла на него глаза и робко ему улыбнулась. Дан опустил зайца на снег, и тот тут же бросился бежать, оставляя на белом полотне свои запутанные следы. — Ариане, я больше не отпущу тебя одну в лес, даже зайцы падают в обморок при виде твоей красоты, так в нашем лесу зверей не останется, — он подошел, подхватил меня на руки. — Любимая моя, как же я по тебе соскучился. Сердце задохнулось от счастья: он все время был рядом со мной. Волна нежности и тепла разлилась по телу, сметая все мои сомнения и тревоги. Я обняла Дана, и мы впились друг в друга жадным поцелуем. Не прекращая целоваться, мы кружили по зимнему спящему лесу, поднимая маленькие снежные вихри.

Вечером, после желанной близости, мы нежились в объятиях друг друга и обменивались ласковыми словами. — Моя любимая, — шептал Дан, покрывая поцелуями мое тело. Внезапно он застыл, а через секунду издал звук, похожий на стон. — Ариане, — в его голосе прозвучал ужас. — Дан, что случилось? — я с тревогой вглядывалась в любимое лицо, а он не сводил глаз с моих белых плеч. Не отвечая ни слова, он осторожно прикоснулся к моим плечам, на которых круглыми пятнами цвели синяки. Дан только сейчас заметил отметины, оставленные им во время нашей ссоры. На побледневшем лице застыло мучительное раскаяние. — Ты об этом? Мне уже не больно. — Я хуже морвулака, — в его голосе прозвучало сострадание, — я… — он не договорил, и в то же мгновение уже стоял у окна. Я села в кровати и устремила взгляд на любимого. — Дан, синяки пройдут. — Почему ты не сказала мне, что я причиняю тебе боль?! — В тот момент ты меня не слышал, даже если бы я и сказала тебе об этом, ничего не изменилось бы. — Прости, прости меня, — он вновь присел на кровать, взял мои ладони и поднес к своим губам. — Ты был рассержен. — Я был не прав! — Мы все делаем ошибки, — я нежно провела ладонью по его щеке. — Ты не монстр, ты самый лучший из всех живущих на этой планете. Дан не знал, но я видела его в гневе. Он действительно был монстром, когда мстил за свою любимую. Но и человек способен на многое, особенно когда у него отнимают смысл его жизни. — Да, я был зол, но это не дает мне право делать то, что я сделал. Ты вверила себя в мои руки, ты доверяешь мне, а я… чудовище, хищник, — он сокрушенно покачал головой. — Мой влюбленный хищник, — я улыбнулась. — Дан, неужели ты не заметил, что у меня очень нежная кожа. — Не выгораживай меня, — он все еще злился на себя. — Ты простишь свое чудовище? — Я люблю тебя, — прошептала я и прижала его к себе. — Ариане, такое больше никогда не повторится, — отчетливо произнес он, и принялся поцелуями стирать синяки с моих плеч. — Я знаю, — прошептала я ему. В данную минуту меня волновал другой вопрос, и это был подходящий момент все выяснить. Мне нужно было заканчивать с весьма хитрой ревностью, которая тайком пробиралась в мое сердце и мучила его. И я решилась. — Дан, ты до сих пор любишь Дарину? Он замер, некоторое время молчал, потом притянул меня к себе и крепко сжал в своих объятиях, словно боялся, что после его признания, я от него сбегу. — Когда-то давно, — начал Дан, — я был юн, глуп и достаточно тщеславен. Гордыня не позволяла мне понять одну простую истину: для того, чтобы выделиться среди других соплеменников, надо просто быть собой. В то время я находился в ловушке своих ложных амбиций. Мне бы остановиться и подумать, но тут, как нарочно, появилось предсказание. Древнее пророчество неизвестного предрекало вампиру некий бесценный дар. Избранная наделяла его могуществом, неисчерпаемой силой и властью. Ну, разве можно было отказаться от такого ценного подарка? Неудивительно, что и меня охватило большое желание заполучить этот дар, ведь не зря говорят, что дуракам закон не писан. Решив присвоить себе Избранную, я занялся ее поисками. Мне казалось, да, что там казалось, я был уверен, что быстро достигну своей цели. Благодаря кровному прямому родству, у меня одного была возможность свободного доступа в хранилище. Ну, как не воспользоваться таким преимуществом? Вот я и подумал, что с моей стороны было бы непростительно и глупо упустить такой шанс. Я вновь и вновь перечитывал пророчество, пока не убедился, что знаю его наизусть. Я помнил каждую букву, написанную в нем, и все же упустил нечто очень важное. Предсказание предупреждало об опасности вмешательства в ход развития событий, но я не обратил на это внимания. Я вихрем носился по миру, пытаясь выяснить место появления второй Избранной, однако мои поиски не дали результата. Не буду сейчас подробно рассказывать, как пытался найти хоть какие-нибудь следы «Солнечной», скажу лишь, что я не сдавался и, когда до появления второй девушки оставалось семнадцать лет, я знал, где ее искать. Как оказалось, мы жили почти что рядом, можно сказать, были соседями. Когда я увидел ее в первый раз, она была крохой. Маленькой светловолосой девочкой, которая уже тогда, дарила мне свой необыкновенный свет, заряжая любовью и нежностью тщеславного юношу. Мне нравилось наблюдать за ней, видеть, как она растет и познает окружающий мир. Во время таких незримых сеансов,