Какое-то время он молча смотрел на нее, потом протянул руку, намотал на палец ее локон. Улыбнулся, печально и горько.

– Мэгги Броган с растрепанными рыжими волосами, живущая у моря, – прошептал он. – Которая будет писать книги в романтичном домике с видом на воды Шелтер-Бэй, на побережье Орегона. Которая будет управлять причалом вместе с сыном возлюбленного. И будет устраивать знаменитые ежегодные праздники вареных крабов. – Он сделал паузу, его взгляд потемнел, заблестел. – Которая будет ездить на расследования и наряжаться на интервью, но останется верна этом месту, своему дому. Будет держаться корней.

Ее глаза наполнились слезами. Улыбка Джонаха померкла.

– Которая снова научилась находить облегчение в слезах и откровенных разговорах… Мэг, я люблю тебя, буду любить всегда.

Он медленно встал.

– Ты куда?

– Собираться. Дальше ты справишься сама, не хочу мешать. Но знай, ты можешь позвонить мне в любую минуту. А я – лучший судебный психиатр, которого только можно найти.

Через неделю холодным, но ясным воскресным утром Мэг и Ной оттирали полы «Крэбби Джек» от принесенной морем грязи. Мэг старалась изо всех сил, несмотря на загипсованную руку.

– Когда мы опять сюда переедем? – спросил Ной.

– Надеюсь, скоро. На следующей неделе я выставляю свой старый дом на продажу. – Нарисованная Блейком мечта о том, как она будет писать книги в перестроенном лодочном домике, не оставляла Мэг. – Ирен здесь тоже понравится, – улыбнулась Мэг. – У нее теперь есть сиделка, и она будет в безопасности.

Ной заплакал. Наконец почувствовал облегчение. Мэг бросила швабру и обняла мальчика. Наконец она может поддержать его. Горе. Старый друг. Его запутанные пути были ей хорошо знакомы. Оно приходило и уходило по своей воле, порой совершенно неожиданно.

– Я скучаю, – сказал он, уткнувшись ей в куртку.

– Знаю. Я тоже. – Она погладила его по волосам.

– Надо было подождать его. Может, он бы вылез.

Мэг закрыла глаза. Она сама уже много раз задавалась этим вопросом. Могла ли она сделать что-то еще? Могла ли как-то еще помочь Блейку?

Спаси моего мальчика. Присмотри за ним… Пожалуйста, не дай мне умереть напрасно…

Она поцеловала Ноя в макушку, вдохнув его аромат – запах солнца и сена.

– Ной, мы справимся. Я никогда не буду тебя обманывать, и вот первая правда: со временем легче не становится. Становится по-другому. И у всех всегда по-разному. Каждый из нас горюет по-своему, иногда боль проявляется странным образом. Но, думаю, ты уже узнал об этом, когда потерял маму. Думаю, именно поэтому нам было так трудно, когда я появилась в вашей с папой жизни.

Он помолчал. Потом кивнул, медленно поднял голову.

– Тогда, на яхте, ты сказала, что духов уничтожить нельзя. Что можно убить человека, но его дух навсегда останется с тобой.

– Я имела в виду, что…

– Папа будет говорить со мной? Как Шерри с тобой?

Глаза Мэг наполнились слезами. Она не сразу смогла заговорить.

– Я… Я не знаю, – прошептала она. – У всех по-разному. В детстве я ходила на пляж, садилась и ждала, когда ко мне придет дух Шерри, и… Думаю, иногда она приходила… Давай попробуем. Сходим как-нибудь на косу, найдем теплое место среди дюн, сядем, будем слушать шум волн и думать о любимых людях, которых с нами больше нет? Что скажешь?

– Давай, – ответил он, отошел от нее и взял щетку.

Мэг вдруг вспомнились слова, сказанные Джонахом в кукурузном лабиринте.

Ты счастлива? Чего ты хочешь от жизни – детей?

Счастье – странное понятие. Ее вполне устраивала нынешняя роль, с Ноем. И Ирен. С этим городом, и писательством, и будущими книгами. Удивительно, какими странными судьбами люди иногда становятся семьей.

Она всегда хотела ребенка, но никогда не ожидала, что обретет семью таким удивительным образом. Мэг подняла швабру и вдруг увидела что-то за окном. У нее екнуло сердце.

– Ной! – взволнованно прошептала она и протянула руку. – Смотри.

Он замер, выглянул в окно.

– Люси! – Мальчик бросил щетку, вылетел из дверей офиса, побежал по гравию. Упал на колени и обнял черного лабрадора, исхудавшего до костей. Мэг выбежала за ним. Люси виляла хвостом.

– Люси, – всхлипывал Ной, уткнувшись лицом в пыльную шерсть. – Люси, ты вернулась!

Мэг присоединилась к их щенячьему восторгу и начала гладить собаку.

– Она так исхудала, – сказал мальчик, поднимаясь на ноги. В зеленых глазах снова разгорелось пламя. – Нужно покормить ее, дать воды. Пойдем, Люси. Хочешь поесть? Идем.

Люси отправилась за Ноем внутрь.

Мэг стояла, наблюдая за мальчиком и его собакой. Почему-то было больно. Она уже собиралась последовать за ними, когда услышала шуршание шин по гравию. Замерла и обернулась.

Полиция. Сердце Мэг сжалось. Из машины вышел офицер. Она двинулась ему навстречу, кутаясь в куртку. Бриз раздувал ее волосы. Полицейский снял темные очки.

Мэг уже знала. Точно знала. Они нашли тело.

– Вы нашли его? – прошептала она.

– Да, мадам.

У нее подогнулись колени.

Офицер отвел ее к деревянной скамейке под навесом и помог сесть. В окне показался Ной. Она махнула ему рукой, давая понять, чтобы он подождал внутри.

– Его нашли три дня назад.

– Три дня? – прошептала она. – Где?

– Мадам, он жив.

Шок сдавил Мэг грудь, словно тиски.

– Что?

– Он жив. Только пришел в себя. До этого было непонятно, кто он такой.

Мир покачнулся, словно лодка в море.

– Я… Не понимаю.

– Его нашли среди скал, как и несколько других тел из маленького прогулочного катера, выброшенного на берег несколькими милями южнее Ваками. Он был без сознания, без документов. Предполагалось, он – член экипажа катера. Береговая охрана и сотрудники полиции потратили много сил на опознание тел погибших. В его случае они искали в неправильном направлении, пока он не очнулся после операции.

– Операции?

– Он серьезно ранен, мадам.

– Но он жив, в сознании?

Офицер открыл было рот, но Мэг вскочила на ноги.

– Ной! Иди сюда, Ной!

– Подождите. – Полицейский опустил ладонь ей на плечо. – Он лишился правой руки, – тихо сказал он, когда Ной распахнул дверь. – Потерял много крови. Рана в голове. Рана в спине. Сломано бедро. Восстановление будет долгим.

– Где он?

Появился Ной, вместе с Люси.