— Звучит соблазнительно, — мурлыкнула Вера, он улыбнулся и качнул головой:

— Это сейчас так кажется, поверьте, а через пять минут там вы будете готовы снять с себя все.

— Все еще соблазнительно, — она схватилась за свой пиджак, показывая, что расставаться с ним не собирается. На самом деле, под рубашкой практически не было белья, поэтому ей не хотелось оставаться только в ней.

Министр вздохнул с наигранной укоризной, прошел к шкафу, стал перебирать новые костюмы. Вера осторожно сказала:

— Спасибо, конечно, за платья, но вам не кажется, что это перебор?

— В смысле? — он делал вид, что не понял, хотя она поклясться была готова, что он ждал этого вопроса и давно отрепетировал ответ.

— Количество украшений…

— Мы же уже говорили об этом, — он повернулся к ней, сделал такие глаза, как будто правда удивлен, опять вернулся к костюмам.

— Хватит придуриваться, вы меня поняли, — она перестала улыбаться, он обернулся и посмотрел на нее, закрыл шкаф и прислонился спиной к дверце, с мягкой непреклонностью сказал:

— Вы меня тоже поняли.

Она закатила глаза:

— Вы демонстрируете свое богатство, используя меня как ходячую вешалку — да, я поняла. Вы считаете, это нормально?

— Я демонстрирую не богатство, а свое расположение. Чтобы каждая собака в городе знала, что вы под моей защитой, и чтобы даже самый слепой торговец за квартал видел, что идет важная персона, чтобы вам прислуживали максимально вежливо в любой ситуации, что бы вы ни творили. Зная вашу склонность к эпатажу… Пока вы в таком дорогом костюме, вы можете ходить босиком, кормить нищенок, драться и творить что угодно — все будут думать, что это причуды богачей, и отводить глаза. Если вы сделаете то же самое в том, что надели сейчас, вас как минимум на смех поднимут, а вероятнее, вызовут стражу. Вы этого хотите?

Она молчала и опять видела пропасть между ними, они нашли способ через нее разговаривать, но она все так же глубока, как и прежде.

"Интересно, я когда-нибудь привыкну или это навсегда останется?"

— Вера? — он подошел к ней, взял за плечи, заставляя посмотреть на него. — Никогда никому не кланяйтесь.

— Я ей не кланялась, я толкнула ее и извинилась…

— Я понимаю, я видел такое в ваших фильмах, но здесь не ваши фильмы, здесь все по-другому, привыкайте. Не кланяйтесь женщинам, вообще никаким, даже императрице, они вам никто, вы им ничем не обязаны, вы никак с ними не связаны, даже если они вам поклонятся, не кланяйтесь в ответ. Я вас так одеваю для того, чтобы все эти… женщины издалека видели — они вам не ровня, никто вам не ровня. Ваше положение сейчас очень спорное, особенно с цыньянской точки зрения, так что не расшатывайте ситуацию еще сильнее. Если цыньянки вас увидят без украшений, они могут подумать, что я отказался от вас и больше вас не защищаю, а это команда "фас" — на вас набросятся, все сразу, а этот курятник способен заклевать кого угодно.

Вера скептично подняла бровь, он усмехнулся:

— Я верю, что вы тоже не подарок, но давайте мы не будем это проверять, ладно?

Она улыбнулась и опустила глаза, он тронул ее воротник:

— Это куртка от цыньянского костюма. А штаны мужские, причем нижние, это термобелье, поэтому они так плотно сидят на вас. Рубашка карнская…

— Только трусы русские, — с мрачным весельем кивнула Вера, — как в анекдоте, я поняла.

— Расскажете потом, — он улыбнулся, отошел к шкафу, открыл и достал сиреневое платье без украшений, протянул Вере: — Вот это.

Она подняла брови:

— Там настолько жарко?

— Это в южном полушарии, Вера, там даже ночью жарко.

Она распахнула глаза и улыбнулась:

— О, боже… Скажите мне, что там есть море.

— Там есть море, — с самодовольной гордостью кивнул министр, Вера почувствовала, что сейчас взлетит от счастья — у нее все-таки будет лето, хотя бы капелька!

— Я надену, хорошо.

Она стала развязывать пояс, глядя на платье, медленно подняла взгляд к лицу министра Шена, он смутился и опустил глаза:

— Я подожду вас в библиотеке.

— Что ж так? — она улыбалась как кошка и медленно наматывала пояс на ладонь, полы пиджака ползли в стороны.

— Мои запасы самообладания не бесконечны, — с мягкой укоризной вздохнул министр, — и сегодня они пригодятся мне в полном объеме.

Вера сделала понимающее лицо и кивнула, показывая большие пальцы:

— Экономия — наше все.

Он мрачновато усмехнулся, положил платье на кровать и вышел из комнаты, тщательно закрыв дверь. Вера дослушала его шаги, затихшие в библиотеке, стала раздеваться. Когда на ней остались только кружевные шорты и майка, перешитые из местных, ее почти трясло от холода. Сиреневый шелк нового платья был мягким и скользким, в один слой — совершенно прозрачным, в два слоя — совершенно непрозрачным, но платье было пошито так, что в один слой не было практически нигде, разве что кончики рукавов и низ подола. Она скользнула руками в рукава и зажмурилась от кайфа — ткань обнимала ее, ласкала кожу, в нее хотелось зарыться лицом и дышать помедленнее. Запахнув платье на груди, Вера поняла, что оно каким-то образом завязывается, но как именно, она не знала.

"Придется звать министра."

Осмотрев себя в зеркале, она решила, что выглядит вполне прилично — платье не просвечивалось, хотя при большом желании можно было рассмотреть рельеф кружева.

"Ну и ладно, он уже видел это кружево, и там еще болеро сверху."

Она надела те украшения, которые выбрала заранее, переплела волосы, заколола шпилькой, надела самые тонкие летние туфли и окончательно замерзла.

Вышла из комнаты, захватив болеро, заглянула в библиотеку и смущенно улыбнулась:

— Я не разобралась, как оно завязывается.

Министр отложил бумаги и встал, жестом приглашая Веру подойти, она вошла, теребя в руках болеро и края платья, посмотрела на министра. У него было такое лицо, как будто он поглощен проблемой мирового масштаба, направленный куда-то в пространство взгляд выглядел отстраненным. Но руки его выдавали.

"Слишком много лишних движений. Интересно, я тоже так палюсь все время?"

Он взял ее за плечи и развернул к себе спиной, стал расправлять какие-то полоски ткани, которые она приняла за декоративные элементы. Она видела его отражение в окне, прозрачное, но различимое — пасмурно на улице, осень.

"Мы скоро пойдем в лето, какое счастье."

Министр аккуратно расправил и запахнул на ней платье как халат, одну полу обернул вокруг талии и уложил сверху два витка пояса, который был пришит сзади и сзади же завязывался, она не видела, как именно.

"Сама я его не сниму."