Твоя Ини останется при тебе, а Прин уйдет вечером.

– Тогда позволь мне вернуться в дом. Я едва держусь на ногах…

– А я, можно подумать, полна сил. – В голосе госпожи появились пронзительные нотки. – Иди, разумеется. Зачем тебе оставаться? Ты получила всё, что хотела.

– Ничего я не получила! Ты хочешь отнять у меня даже ту малость, что я имею. У тебя в руках вся власть, Рилла, а я хочу одного. Хочу, чтобы ты ушла! – крикнула Бирюза, повернувшись к Прин. Та вздрогнула, но только от неожиданности – страха в ней почти совсем не осталось. – Прямо сейчас! Но мне и этого нельзя, верно? Что ж, Рилла, будь по-твоему – как всегда.

– Еще бы! – прокричала хозяйка вслед уходящей секретарше. – Ты слишком расстроена, чтобы выслушать до конца! Ты уже слышала всё, что тебе было нужно, и уходишь в свои фантазии, которые скоро всех нас с ума сведут…

– Прошу тебя, Рилла… – прошептала Бирюза, не оглядываясь.

– У тебя есть всё, что нужно, зачем тебе что-то еще? Почему мы обязаны выполнять все твои желания?

– Чего ты от меня хочешь? – Бирюза гневно обернулась к хозяйке.

– Чего я хочу? – вздохнула та. – Все того же: делай, что тебе вздумается. Можешь идти.

Бирюза с тем же гневом отвернулась и зашагала прочь по красному кирпичу.

– Госпожа Кейн, – неуверенно промолвила Прин, поглядывая на Ини. – Я охотно выполню то, что вы мне поручаете. Раньше я не знала, верите ли вы мне. – Она чувствовала какую-то странную отдаленность, даже голова кружилась слегка.

– Я и сама не знала.

– Вам в самом деле так хочется знать, кого Освободитель возьмет в союзники?

– Да, я хочу знать, что он ответит. В дальнем углу садовой стены есть пролом. Я говорила о нем Ини, но она, думаю, так и не отважилась попробовать. Вечером, как стемнеет…

– Она такая глупая, правда, госпожа Кейн? – внезапно спросила Ини.

– Кто, Бирюза? Я назвала ее так в гневе, на самом же деле глупой ее отнюдь не считаю.

– Она так расстроена. Так несчастна.

– Ты так думаешь? Сомневаюсь.

– Вы же знаете, как она меня любит. – Ини встала. – Я лучше пойду к ней.

– Пойти к ней – не худшее, что ты можешь сделать, но уж точно не лучшее.

– Я все-таки пойду, – сказала Ини и ушла.

– Мне думается, – госпожа Кейн взяла со скамейки нож и стала вертеть в руках, – что нашей маленькой Ини самой хочется любить. Но это так чуждо ее натуре, что она лишь подражает нужным движениям. Ей невдомек, что такие жесты порой лучше делать лишь по здравом размышлении. Ты рада, Прин, что уходишь от нас?

– Да… пожалуй. Но мне бы все же хотелось знать, зачем меня сюда привели.

– Заключим с тобой сделку. Я скажу, зачем, если ты скажешь, почему согласилась.

– Почему согласилась? Вы Ини за мной послали! А тот мужчина на мосту…

– Нет-нет. Грубые варварские понятия, которые моя секретарша вносит в нашу с ней жизнь, когда-нибудь, возможно, и победят нашу мирную цивилизацию – но до тех пор это всего лишь сказки. Неужели в горах близ знаменитого Элламона до сих пор верят, что есть большие силы и малые, что большие всегда побеждают, а малые проигрывают и потому не идут в счет? Как же тогда быть со слабыми драконами, которые тем не менее способны летать? Мне порой кажется, что скоро порвутся все наши связи с магией, и тогда наша история будет записываться совершенно другими знаками.

– Вот, опять вы про магию. Раньше вы говорили, что это власть, но теперь мне сдается, что власти у вас не так уж и много…

– Однако магией я владею. Была у меня когда-то подруга, Венн, одна из замечательных женщин с Ульвенских островов. Я познакомилась с ней здесь, в городе, когда была гораздо моложе, и такого ума ни в ком другом не встречала. Я была богата, она бедна, но богатство и бедность ее не заботили. Объехав весь Неверион, она вернулась на свой остров. Я навещала ее там несколько раз; она водила меня в селения диких племен, рассказывала, какие у них обычаи – она прожила с ними несколько лет и родила от одного охотника сына. Водила ночью на верфь, где строят ульвенские чудо-корабли, и показывала скелеты судов, сооруженные по ее чертежам. Ее дом на холме за деревней был настоящим собранием чудес, а одно из них она оставила здесь, вот в этой садовой хижине. Было это тридцать лет назад – нет, сорок! – ведь мне тогда и четырнадцати не минуло. Это был подарок отцу, но я всегда считала его своим. Тогда в этой хижине жил Белхэм, варвар-изобретатель. Хочешь посмотреть?

– Да! – На столь решительный ответ Прин натолкнуло имя покойного друга бабушки, а не рассказ о неизвестной островитянке. Пока госпожа Кейн доставала из кошелька ключ, Прин вспоминала бабушку и ее рассказы. Ключ с трудом повернулся, госпожа, скрежетнув по камню, открыла дощатую дверь – и Прин, будто получив некий знак, уверилась, что найдет внутри какую-то вещь из родного дома, а то и сгинувшего без вести отца!

8. О моделях, тайнах, лунном свете и полномочиях

Основной тезис этой главы состоит вот в чем: когда мы говорим «информация», нам следовало бы использовать слово «форма». Скалярная мера информации (например, энергия и энтропия в термодинамике) должна быть представлена геометрически как топологическая сложность формы… Так, энергия выступает как сложность относительно самой большой из систем, в которую данная система может быть помещена, и сохраняет свое значение во всех взаимодействиях с внешним миром; это универсальный параметр и потому содержит наименьшее количество информации относительно сложности… Можно привести также пример из биологии: растения принимают через свои хлоропласты наибольшую сложность света, то есть энергии, в то время как животные посредством сетчатки коррелируют форму или информацию, чтобы добыть пищу, то есть энергию.

Рассмотрим теперь технические трудности определения сложности формы.

Рене Том. Структурная устойчивость и морфогенез

Прин вслед за госпожой Кейн переступила через истертый порог. При свете, проникавшем в зарешеченные окошки, она различила на большом столе у стены что-то зеленое с вкраплениями других цветов, а посреди стоял… дом! Игрушечный домик, окруженный игрушечными деревьями, статуями и стеной дюймов восьми в высоту.

– Да это же ваш дом! – воскликнула Прин.

– И сад, – кивнула госпожа Кейн. – И стена. И водопад, и мост, и фонтаны – смотри! – Она подошла к стене, где были закреплены разные сосуды и трубки, привстала на цыпочки, нажала какой-то рычажок.