Нахмурившись, Тай Вей кивнул.

— Да, было что-то такое… В коридоре он вдруг замер на месте. И знаешь, что? Мне кажется, это было как раз напротив двери в его комнату.

— Именно! А теперь взгляни вот на это.

Фан Му вывел Тай Вея в коридор и показал на едва заметные следы на номере двери. Полицейский уставился на них, пробормотав себе под нос: «Господи боже!»

— Мы ведь тогда обратили внимание только на твой номер. А на этот и не посмотрели.

— Это подтверждает, что Мен Фанчжи не специально избрал меня своей мишенью. Его просто проинструктировали найти в коридоре цифру семь.

Фан Му покрутил головой туда-сюда.

— Здесь идут комнаты от трехсотой до триста двадцатой. Триста двадцать первая — душевая, а коридор напротив отгорожен дверью, и туда он попасть не мог. Поэтому единственные номера, которые он мог бы переделать в семерку, были триста четыре и триста тринадцать.

— Значит, попытка убийства тоже была результатом гипноза?

— Сначала это поставило меня в тупик. Как я говорил, загипнотизировать человека, чтобы тот кого-то убил, практически невозможно. А потом я увидел имя, вырезанное на днище койки.

Тай Вей прищурился:

— И что это означает?

— Погоди минутку; сначала я объясню тебе, что такое гипноз, — решил Фан Му. — Он вызывает неврологические, биологические и физиологические изменения путем психологического внушения. Например, с помощью гипноза можно лечить тревожность и депрессию, а также устранять фобии. Это очень сложный процесс, и гипнотизеру приходится использовать разные суггестивные сигналы, чтобы помочь субъекту войти в гипнотическое состояние.

— Ну, это я и без тебя знаю. Есть такой японский фильм, «Гипноз». Там вместо сигнала использовался звук. Скрежет металла по металлу.

— Правильно. Но существует еще так называемое постгипнотическое внушение. Гипнотизер задает некий сигнал, при котором субъект будет реагировать определенным образом, даже когда не находится под гипнозом. Чтобы постгипнотическое внушение было эффективным, субъект должен полностью доверять гипнотизеру и подсознательно подчиняться этому сигналу. Насколько мне известно, Мен Фанчжи был слабой личностью с уязвимой психикой и легко мог впасть в зависимость от другого человека. Иными словами, он являлся идеальным кандидатом на постгипнотическое внушение. С той ночи я все время подозревал, что он находится под влиянием какой-то гипнотической терапии, но не мог понять, что служит сигналом. Пока не увидел эти имена.

— Ты хочешь сказать, что сигналом было его имя?

— Точно! У Мен Фанчжи был секрет, о котором никто не знал. Он боялся перекличек. Ничто не оказывало на него такого влияния, как собственное имя. В какой-то момент он встретился с убийцей — в роли так называемого врача — для психотерапии. Скорее всего, убийца использовал страх Мен Фанчжи, чтобы превратить его имя в постгипнотический сигнал. Однажды, еще до той ночи, я говорил с Мен Фанчжи в душевой и заметил, что, когда я произношу его имя, это вызывает крайне необычную эмоциональную реакцию. А когда он пытался меня убить, я сначала обращался к нему, но он не отвечал. Зато стоило назвать его имя, и он кинулся в атаку.

— Я вот что подумал, — перебил Тай Вей, и лицо его просветлело. — Ты помнишь ту ночь в департаменте, когда мы пытались допросить Мен Фанчжи? Сначала он вообще не реагировал на наши вопросы, но когда офицер произнес его имя, он как с цепи сорвался!

— Именно. Думаю, убийца выстроил суггестивный сигнал так, чтобы Мен Фанчжи, услышав свое имя, атаковал того, кто его произнес.

Тай Вей задумался. Потом указал на кровать:

— А зачем он писал имя?

Фан Му, помедлив, ответил:

— За несколько дней до инцидента Мен Фанчжи, очевидно, начал понимать, что с его психикой творится неладное. Как-то раз он сказал мне, что забывает, где был и что делал, и не знает, откуда берутся вещи в его комнате. Наверняка он имел в виду те самые улики, которые вы потом нашли. Очевидно, убийца заставил его под гипнозом принести все это к себе. В результате Мен Фанчжи стал бояться самого себя, особенно своего имени. А когда человек боится, он пытается спрятаться. Нора под кроватью, — Фан Му похлопал по матрасу, на котором сидел, — стала его убежищем. Думаю, он был разочарован тем, как идет терапия. Поначалу, с помощью того врача, он сумел преодолеть психологическую дисфункцию. Вот и писал свое имя снова и снова, надеясь убедить себя, что больше не боится.

Фан Му сделал паузу и негромко добавил:

— К тому моменту у него с врачом уже сложились очень непростые отношения. Он сомневался в нем и одновременно зависел от него. Поэтому и отправил матери то письмо.

Ему почудилось, что он слышит звуки, доносящиеся из-под кровати: учащенное дыхание, тихий плач, царапанье ключа по дереву и едва различимый шепот: «Мен Фанчжи, Мен Фанчжи, Мен Фанчжи…»

Фан Му сжал кулаки.

Тай Вей молча курил сигарету.

Юноша поглядел на него.

— Что ты думаешь? Достаточно аргументов, чтобы департамент заново открыл дело?

— Боюсь, это будет сложно. — Тай Вей сделал паузу и задумался. — Во-первых, ты единственный, кто знает о письме и о буквах на оконном стекле. Во-вторых, в департаменте считают, что шестое и седьмое убийства были совершены ранее, и вряд ли мы сможем их убедить, что убийство на шестой дорожке является в действительности шестым — просто преступник завершил начатое. К тому же, как ты знаешь, мое начальство категорически против твоего участия в расследовании. Поэтому, что бы ты ни сказал, тебе вряд ли кто-нибудь поверит.

На лице у Фан Му проступило разочарование. Заметив это, Тай Вей искренне посочувствовал парнишке. Он хлопнул его по плечу:

— Кстати, а что с той страничкой?

— Пока ничего. — Фан Му покачал головой. — Крутил ее и так и этак, но ни одной подсказки не нашел. — Он взял с полки книгу и протянул Тай Вею. — Взял из библиотеки книгу, где есть этот рассказ. Думал, что-нибудь отыщу… Называется «Легенды реки Хулан».

Тай Вей взвесил книгу на ладони. Она была нетяжелой, но когда он ее открыл и увидел, какой мелкий там шрифт, то тяжело вздохнул:

— Господи, да тут подсказку и за сто лет не найдешь!

— Я попробую поискать хрестоматию, из которой вырвали страницу. Может, там что-нибудь попадется.

Тай Вей немного помолчал.

— Думаешь, убийца написал подсказку на том клочке исчезающими чернилами или чем-то вроде того?

— Вряд ли, — быстро ответил Фан Му, словно давно обдумал такую возможность. — Он должен был понимать, что бумага окажется в воде и чернила не проявятся. Тогда его действия потеряли бы смысл. Думаю, подсказка имеет отношение непосредственно к тому обрывку.

— Господи, кто бы мог подумать, что в детской хрестоматии отыщется ключ к убийству! — Тай Вей встал с койки и потянулся. Внезапно он замер и спросил: — А не может быть, что следующая жертва — четвероклассник?