ушах у него звенело, колени дрожали, но голос был тверд и решителен.

– Что ты сказал?

– Сказал, что ваш Пастор – мешок с дерьмом. Подослал каких-то шестерок.

– Не хочешь дожить до шести вечера?

– Вы меня не убьете.

Незнакомец с пирсингом замер. Он смотрел на Ромала, но его серые глаза ничего не выражали. Это были глаза бездушной машины. Неужели они с Артуром точно так же смотрели на своих жертв? Казались ли они такими же бессердечными ублюдками?

Главарь наклонил голову вбок и отрезал:

– Ты прав. Убить мы тебя не сможем.

А потом со всей силы ударил ногой по больному ребру Ромала. Краски взорвались перед глазами, звуки смешались и превратились в какофонию, в глазах потемнело, и Костя с гортанным стоном рухнул на асфальт. Его принялись жестоко избивать ногами, а он смотрел на выход из переулка, надеясь, что Алины там нет.

И ее там не было. Он отвлек их, она успела спастись!

Вот только на душе почему-то стало еще тяжелее.

Ромал мысленно повторял: «Не приходи, не приходи», а сам мечтал увидеть ее глаза, чтобы успокоиться, чтобы абстрагироваться от боли. Но боль была настоящей, колючей и невыносимой. Он подлетал над асфальтом и падал обратно. Рот был полон крови, легкие горели огнем, и все равно парень надеялся, что никто его не спасет. Он должен был пройти через это в одиночку, чтобы больше ни один близкий ему человек не пострадал.

Его били, фонарь тускло мигал, а Алина в слезах неслась по улице. Она так и не набрала номер полиции, потому что помнила предупреждение Ромала… она пыталась дозвониться до отца, а у того постоянно было занято… она находилась в таком страшном, безумном состоянии, что ее не просто душили слезы – казалось, ее просто раздирает на куски. Девушка в смятении бросалась к редким прохожим, надеясь найти помощь, но от нее шарахались, как от прокаженной. Через пару минут, а может через пару веков она увидела, как бандиты вышли из переулка. Переждав, пока они скроются из виду, Алина на ватных ногах поплелась в тупик и прижала ладони ко рту, увидев, что лежащий возле стены Костя пошевелился. Он. Был. Жив.

Девушка бросилась к нему и рухнула рядом с ним на колени.

– О боже мой, – разрыдалась она, не смея коснуться окровавленного лица, чтобы не причинить новой боли, – боже мой, боже мой.

– Алин? – просипел парень, не открывая глаз. Он неуклюже двигал ногами, будто бы пытался бежать. – Это… ты?

Вместо ответа шатенка сильнее разрыдалась, а Костя почему-то улыбнулся и пробормотал:

– Ты.

– Что они с тобой сделали?

– Припугнули.

– Припугнули? – в ярости прокричала Алина и схватилась за плечи парня, будто боясь, что тот исчезнет, провалится сквозь землю и навсегда ее покинет. – Тебе нужно в больницу.

– Подожди.

– Не буду я ничего ждать!

– Дай мне пару минут, – хрипло взмолился Костя, приподнялся на локтях и каким-то чудесным образом нашел в себе силы прислониться спиной к кирпичной стене. Дышать из-за разбитого носа было трудно, он разлепил веки, взглянул на перепуганное, бледное лицо девушки и прикоснулся к ее щеке. На коже девушки появилось кровавое пятно. – Я видел тебя в переулке.

– Я ведь знала, что ты пошел за этими тупыми сигаретами, – всхлипнула девушка и зажмурилась, роняя слезы.

– Ты ушла. Как я и попросил.

– Но ты…

– Я тебя увидел, и все оборвалось. Ты должна была уйти, только об этом я и думал.

– Я убежала, – выпалила Алина, – я бросила тебя здесь, как предательница.

– Не говори ерунды. Ты у меня кто угодно, но точно не предательница.

– Я трусиха. Я должна была тебе помочь!

– Думаешь, ты бы справилась с теми отморозками? А может, я бы с ними справился? Они бы тебя забрали, и я бы сошел с ума. Ты правильно поступила, что не вышла.

– Да что же в этом правильного?

– Если бы ты вышла, все было бы кончено.

– У тебя кровь повсюду… – прошептала девушка, поглаживая лицо Кости, а он взял ее ледяные пальцы и поднес к губам:

– Ты замерзла.

– Ты ведь знал, что выходить опасно.

– Я сейчас везде в опасности.

– Ты мог погибнуть.

– Но я жив.

– Зачем ты играешь в эти игры? – спросила Алина и вновь расплакалась. Она ужасно устала волноваться, кричать и бояться. Она так эмоционально вымоталась, что сил рыдать уже не оставалось, а слезы все лились. – Ты должен держаться подальше от этих людей.

– Не получится, – честно признался Ромал и посмотрел на девушку, – мы с ними еще не закончили.

– Собираешься с ними встретиться?

– Да.

– Нет! – вспыхнула Алина. – Ты что, с ума сошел?

– Алин…

– Ненавижу тебя.

– Неправда.

– Ненавижу! – Девушка отшатнулась, вне себя от парализующего страха.

Она видела человека, который едва не погиб, но он все равно лез на рожон. Почему он так поступал?

– У меня нет выбора, – прохрипел Костя и потянулся к шатенке, несмотря на синяки и раны. – Если бы я мог пойти другим путем, я бы пошел. Но другого пути нет.

– Ты его даже не искал.

– Перестань плакать, пожалуйста.

– Мой брат в больнице, а ты… – Алина отчаянно впилась в парня взглядом, – вместо того чтобы выйти из игры, продолжаешь подвергать себя опасности. Как я при этом должна себя вести? Я устала за тебя волноваться.

– Алин.

– Это неправильно.

– Я знаю. – Ромал дотянулся до ее руки и кивнул: – Знаю.

– Ты даже не говоришь, что происходит.

– Для тебя так безопасней.

– Но я хочу помочь.

– Ты уже мне помогаешь. Думаешь, я бы справился без тебя? Все эти дни, Алин, что бы я без тебя делал? Что бы я без тебя делал? – горячо повторил он и уперся лбом в лоб девушки. Та крепко зажмурилась, а Костя прошептал: – Не хочу, чтобы ты плакала.

– На тебе… живого места… нет.

– Пройдет.

– Так просто?

– Так просто.

– И тебя это совсем не волнует?

– Меня волнует, как там Артур. С мамой ли сейчас Даня. Поможет ли мне твой отец, и будет ли он смотреть на меня так, как прежде, а еще… – Парень придвинулся к Алине и улыбнулся, не обращая внимания на расползающуюся по всему телу боль, – я до сих пор не понимаю, почему ты не призналась мне, что запомнила тот вечер.

– Сейчас самое время поговорить об этом.

– Почему бы и нет?

– Кость, пойдем в больницу.

– Ты талантливо меня обманула.

– А ты не такой умный, чтобы тебя сложно было обмануть, – усмехнулась Алина и вытерла слезы со щек. – Ты ведь тоже не торопился раскрывать карты.

– Я думал, ты все забыла.

– Так