Со времени заключения мира с Хетасаром Рамсесу уже не приходилось больше воевать. Возможно, что во второй год своего царствования он усмирил незначительные возмущения в Нубии, которые происходили и после войны с хеттами, но неизвестно, чтобы какая-нибудь из нубийских экспедиций возглавлялась им лично. На его памятниках, часто смутно, упоминается о ливийской кампании, и возможно, что пираты-шердены нападали вместе с ливийцами на западную границу Рамсеса в Дельте, но мы не находим данных для характеристики этой войны.

С азиатскими походами Рамсеса II совершенно угас воинственный пыл Египта, пробудившийся при Яхмосе I в дни изгнания гиксосов. После того он никогда больше не возобновлялся. Лишь с наемными силами и под влиянием чужеземной крови в жилах царствующей фамилии делались временами в позднейшие эпохи попытки вернуть Сирию и Палестину. Отныне в течение долгого времени армия фараона служит только защитой против нападений извне. Власть над ней ускользает из его рук, пока наконец почитаемая линия Ра не сходит благодаря ей со сцены.

Главенство Египта в азиатских делах неизбежно повлекло за собой перенесение правительственного центра на Ниле из Фив в Дельту. Эхнатон резко порвал с традицией империи, обязывавшей фараона иметь резиденцию в Фивах. Возможно, что Харемхеб вернулся туда, но мы видели, что после возвышения XIX династии царю Сети I пришлось провести начало своего царствования на севере, и мы находим его живущим месяцами в Дельте. Планы Рамсеса II относительно завоеваний в Азии заставили наконец совершенно покинуть Фивы как царскую резиденцию. Они остались священной столицей государства, и фараон часто присутствовал на значительнейших празднествах ее храмового календаря, но его постоянная резиденция находилась на севере. Последнее обстоятельство вызвало развитие городов Восточной Дельты, какого они не знали раньше. Танис стал большим и цветущим городом с великолепным храмом, созданием архитекторов Рамсеса. Над его огромными пилонами возвышался монолитный колосс Рамсеса из гранита более 90 футов в высоту, весивший 900 тонн и видимый за много миль с плоской равнины окружающей Дельты. Вади-Тумилат, по которому, вероятно, уже проходил на восток к Горьким озерам Нильский канал, составлявший естественный путь сообщения между Египтом и Азией, был также объектом тщательной заботы со стороны Рамсеса. Фараон построил в нем, на полдороге к Суэцкому перешейку, «город хранилищ» Пифом, или «Дом Атума». В западном его конце он и Сети основали город, как раз на север от Гелиополя, ныне известный под названием Тель-эль-Иехудие. В одном из пунктов Восточной Дельты фараон основал столичный город Пер-Рамсес, или «Дом Рамсеса». Местоположение его не установлено; его часто отождествляли с Танисом, но он должен был лежать у самой восточной границы, ибо поэт того времени, воспевавший его красоты, говорит о нем как о городе, находящемся между Египтом и Сирией. Кроме того, он был доступен для морской торговли. Пер-Рамсес стал правительственным центром, и в нем хранились все государственные документы, но визирь имел свою резиденцию в Гелиополе. Сам Рамсес почитался одним из городских богов. Благодаря этим городам и другим великим предприятиям Рамсеса в этой области центральная часть Восточной Дельты стала известной под названием «страны Рамсеса», которое настолько утвердилось за ней, что еврейское предание распространило его назад, на дни Иосифа и его присных, когда ни один Рамсес не сидел еще на престоле. Если цветущее состояние Дельты того времени являлось почти неизбежным следствием замыслов Рамсеса относительно Азии, то, с другой стороны, его энергичный дух ощущался не менее сильно и в остальном государстве, где такие мотивы отсутствовали. От его построек в Гелиополе ничего не осталось, и сохранились только самые скудные остатки его храмов в Мемфисе. Мы уже отмечали его обширную строительную деятельность в Абидосе, где он достроил великолепный храм своего отца. Он не удовольствовался этим и воздвиг еще свой собственный заупокойный храм недалеко от храма Сети. В Фивах он затратил большие сокровища и массу рабочих сил на довершение заупокойного храма своего отца, другого великолепного святилища для заупокойной службы в память его самого, известного всем современным посетителям Фив как Рамессеум. Он расширил Луксорский храм посредством обширного двора и пилона, и его архитекторы достроили колоссальный гипостильный зал Карнакского храма, величайшее по размерам здание как древнего, так и нового мира, начатое уже при первом Рамсесе, деде фараона. Немногие из числа больших храмов Египта не имеют какого-либо чертога, зала, колоннады или пилона с его именем, ради увековечения которого царь не задумывался осквернить или разрушить любой древний памятник страны. Постройки царя Атоти, VI династии, послужили материалом для храма Рамсеса в Мемфисе, фараон расхитил пирамиду Сенусерта II в Иллахуне, разрушил вокруг нее замощенную площадь и разбил на куски великолепные памятники, стоявшие на ней, с целью получения материала для своего собственного храма в соседнем Гераклеополе. В Дельте он с равной бесцеремонностью использовал памятники Среднего царства, и, чтобы получить нужное пространство для расширения Луксорского храма, он срыл изысканную гранитную молельню Тутмоса III и употребил в дело добытые таким путем материалы, причем стоявшее на них имя Тутмоса оказалось замурованным внутри новой каменной кладки. Нет числа памятникам его предков, на которых он начертал свое имя. При всем том его собственное, неподложное строительство совершенно превосходило по величине и протяжению все сделанное когда-либо его предками. Воздвигнутые им строения были наполнены бесчисленными памятниками, в особенности его собственными статуями и обелисками. Первые представляют собою величайшие из числа когда-либо сделанных монолитных статуй. Мы уже упоминали о высочайшей из них в танисском храме; был еще другой гранитный монолит, возвышавшийся над пилонами Рамессеума в Фивах, который, хотя и менее высокий, весил около 1000 тонн. По мере того как проходили годы и он праздновал юбилей за юбилеем, обелиски, воздвигаемые им в ознаменование этих празднеств, быстро вырастали в храмах. В одном Танисе Рамсес поставил их не менее четырнадцати, которые все теперь лежат на земле; три его обелиска находятся в настоящее время в Риме, и из числа двух, воздвигнутых в Луксоре, один стоит в Париже. Кроме средств, затраченных на сооружение, каждый такой храм требовал богатого обеспечения. Сообщив о том, как строился из чудного известняка его храм в Абидосе, украшенный гранитными косяками и дверями из меди, оправленными в сплав золота и серебра, Рамсес говорит относительно его обеспечения, что «были установлены для него (бога) постоянные ежедневные приношения, в начале времен года, все празднества в свое время… Он (Рамсес) наполнил его всем, наводнил пищей и запасами, быками, телятами, волами, гусями, хлебом, вином, фруктами. Он был снабжен рабами-крестьянами, (количество) его полей было удвоено, его стада – умножены; амбары были наполнены так, что они ломились; кучи зерна возвышались до неба… для житницы божественных приношений из добычи его победоносного меча. Его сокровищница была наполнена всякими ценными камнями, серебром, золотом в слитках; хранилище было наполнено всевозможными вещами из дани со всех стран. Он разбил много садов, усаженных всякого рода деревьями, всевозможными приятными благовонными кущами, растениями из Пунта». Все это было сделано для одного только храма; обеспечение подобным же образом всех его многочисленных храмов представляло собой серьезную экономическую проблему.