- Ну вы скажете тоже, Евгений Леонардович, - смутилсяБольшаков.

- Да я шучу, шучу. Одним словом, мы ее не забираем, онаостается с тобой. Это мое решение, так что с тебя причитается. Ты ее береги, необижай, у нее хорошая голова.

- Я знаю, - Большаков с облегчением улыбнулся.

Попрощавшись с Константином, Евгений Леонардович сновапринялся просматривать письменный отчет о результатах монографическогоисследования хода работы по убийству Милены Погодиной и вдруг обнаружилприложение на нескольких страницах, которое он раньше не заметил. Начал читать.Это была история Бориса Безбородова и его семьи.

В глазах у Ионова потемнело. Он, ученый, исследователь,сидел в своей башне из слоновой кости и никогда не думал о том, чем в реальнойжизни оборачивается разнузданная свобода, которой пользуются сегодняправоохранительные органы. Он думал только о том, что слабеющая система защитывынуждает нападающих терять квалификацию. Ему не приходило в голову, что слабаязащита и слабое нападение - жесткие и сильные жернова, перемалывающиечеловеческие жизни, и между этими жерновами может оказаться любой, даже самыйчестный и порядочный человек, никогда не имевший дела с криминалом. Они слишкомзаигрались в свою обожаемую Программу, в собственные научные амбиции и забылипро людей.

Настроение испортилось. Евгений Леонардович торопливо собралбумаги, сложил в портфель, вызвал машину и поехал домой. Поужинав, отпустилРозу, выключил верхний свет, оставил только бра над диваном и прилег, укрывшисьпледом. Тянуло и ныло сердце, в горле стоял ком - верный признак того, чтососуды барахлят. Ответа от Владимира Игнатьевича пока нет. Хорошо, если онипоймут, что Программу надо начинать разворачивать немедленно, пока еще не всежизни в этой стране перемолоты страшными жерновами правового беспредела. А еслине поймут?

И в этот момент профессор Ионов, отдавший Программе двадцатьлет, вдруг понял, что ему все равно. Он больше не хочет участвовать во всемэтом. Он не хочет работать в Фонде. Он не хочет заниматься Программой. Он нехочет воевать с Димой Шепелем из-за назначения его сына. Пусть назначают когохотят. Они породили монстра, который в течение последних пятнадцати летметодично и последовательно превращал страну в огромное кладбище сломанных иразрушенных судеб.

Евгений Леонардович задремал, лежа на диване, и увидел восне себя, одиноко стоящего среди могил. Он не знал, кто эти люди, похороненныездесь, но отчего-то точно понимал, что виноват в их смерти. Он плакал во сне, слезыкатились по морщинистым щекам и тонули в мягкой подушке.

Через полтора часа Ионов проснулся. Он не помнил свой сон ине помнил, что плакал. Но он знал точно: решение принято. Он уходит. Это самоеменьшее, что он может сделать, но надо же с чего-то начать.

Сентябрь 2005 г. - январь 2006 г.