Уже скоро.

Уже вот-вот.

Вот-вот, — эхом вторил в уме голос Леонарда.

Единственным транспортом, который на Голден-роуд встретился небольшому эскорту Фолкнера, была здоровенная фура, мигавшая аварийными огнями с парковки Амбажехус-паркуэй. Человек за рулем поднял три пальца, когда колонна проехала мимо, и принялся выезжать на дорогу. Увидев в зеркало, как мини-вэны повернули на Фэйр-роуд-17, водитель погасил аварийные огни и погнал машину к озеру.

Сайрус пошел быстрее, короткими кривыми ногами сокращая расстояние между собой и женщиной. Теперь он видел ее отчетливо. Она вышла из-под прикрытия деревьев и, чуть наклонив голову, двинулась по открытой местности; высокая трава смыкалась за ней. Собака теперь была на поводке. Хотя какая, собственно, разница. Она не сразу и сообразит, что незнакомец представляет собой угрозу. Может, вообще бросит хозяйку и сбежит. А если и нет, то у клинка длина тринадцать сантиметров. Этого для шеи хватит с лихвой — и для собачьей, и для женской.

Из тени деревьев Сайрус ступил на болото.

Фэйр-роуд-17 устилали бурые и желтые листья. По бокам дорогу обступали валуны, а за ними густо росли деревья. Озеро было уже в поле зрения, когда боковое окно в переднем мини-вэне взорвалось фонтаном стекла и пластмассы, откинув безжизненного водителя; машина вслепую помчалась на деревья. Сидевшая рядом женщина пыталась было перехватить руль, но застрекотала очередь, продырявив лобовое стекло и бок автомобиля. Распахнулась задняя дверь, но те, кто из нее прыгал в попытке спастись, земли касались уже мертвыми.

Водитель второго мини-вэна отреагировал быстро. Он пригнул голову и дал по газам, в облаке клубящейся листвы со скрежетом обогнув обездвиженную переднюю машину. Бампер и передние колеса, как и следовало ожидать, вмялись в один из придорожных валунов. Полуоглушенный водитель сунулся под приборную панель, выхватил оттуда обрез и развернулся, поймав при этом грудью пулю Луиса. Выронив оружие, он грузно упал вперед.

Между тем сзади в кузове находилась женщина, которая уступать не собиралась. Схватив Фолкнера за руку, она сказала, чтобы проповедник, как только она откроет дверь, бежал к озеру. В руках у нее был автомат «Хеклер-и-Кох G11», стреляющий очередями по три безгильзовых патрона: пуля, запрессованная в пороховую шашку. Досчитав до трех, одной рукой женщина дернула ручку двери, а другой открыла огонь. Очередью на дорогу свалило какого-то толстяка, и тот забился в конвульсиях. Фолкнеру ничего не оставалось, как под прикрытием этой амазонки устремиться в лес, к воде; женщина, отстреливаясь, отходила от дороги следом за ним. Она уже почти с ним поравнялась, когда ее свалила попавшая в левое бедро пуля. Перевернувшись на спину, она перешла на более длинные очереди, укладывая тех, кто шел по ее следу. Когда магазин опустел, она бросила винтовку и выхватила пистолет, но поднять его не успела: кто-то вкрадчиво, чуть ли не ласково коснулся ее руки. Голова женщины резко повернулась, а вот рука чуть опоздала. Амазонка едва успела поймать взглядом наведенное дуло, и ее жизнь оборвалась.

Мэри Мейсон уже слышала приближение сирен и взволнованные голоса соседей. Она дотянулась рукой до бородача, чтобы он тоже об этом знал, но ощутила неподвижность.

И тогда она заплакала.

Фура, сдавая с шоссе задним ходом, уже встала у места засады. Открылись задние двери, и выдвинулся пандус, чтобы в чрево грузовика можно было загнать мини-вэны, в чьи кузовы укладывались мертвые тела. В это время двое с заплечными пылесосами чистили дорогу от крови и битого стекла.

Однако по-прежнему бежал, спасался старик — несмотря на то, что к его ногам цеплялись тернии, а за одежду хватали древесные сучья. Поскользнувшись на влажных листьях, он сквозь биение собственного сердца услышал, что рядом, по обе стороны, кто-то движется. Сжимая в руке пистолет и задыхаясь, он кое-как встал. От деревьев отделилась фигура и тронулась ему наперерез. Он заметался, пробуя ускользнуть в прогалину меж кустами, но и оттуда появился человек.

Фолкнер остановился. Лицо болезненно исказилось: он узнал, кто перед ним.

— Ты помнишь меня? — спросил Ангел.

В его опущенной руке был пистолет.

Справа к Фолкнеру, шурша палой листвой, неторопливо приближался Луис, тоже при оружии. Фолкнер думал податься назад, но, обернувшись, увидел, что на него смотрю я. Вскинув пистолет, он беспомощно направил мушку вначале на меня, затем на Ангела и наконец на Луиса.

— Давай, преподобный, давай, — усмехнулся Луис уже поверх своего нацеленного пистолета, — кого хочешь выбирай.

— Они проведают об этом! — выспренно, как в лучшие свои годы, воскликнул святой душегуб. — Вы сотворите из меня мученика!

— Тебя никогда не найдут, преподобный, — пообещал Луис, — и никто ничего не проведает. Кроме того, что земля тебя больше не носит.

Я поднял пистолет. То же самое сделал и Ангел.

— А вот мы знать будем, — сказал он. — И знать, и помнить. Всегда.

Фолкнер направил было пистолет на себя, но под тремя одновременно грянувшими выстрелами осел и повалился наземь. Он лежал на спине, глядя вверх, туда, где смыкались древесные кроны. Кровь сочилась с губ тонкими струйками. За нашими склонившимися сверху лицами небо затмилось и исчезло. Рот раскрылся: старик пытался что-то сказать. Вот он сглотнул, лизнув языком кровь; переведя стынущий взгляд на меня, слабо шевельнул пальцами.

Я медленно, осторожно опустился рядом на колено.

— Твоя сука мертва, — прошептал он напоследок.

Когда я поднял взгляд, на деревьях всюду сидели вороны.

Во рту у Сайруса пересохло: он был уже близок, в каких-нибудь десяти, ну, самое большее двенадцати метрах от желанной цели. Горбун машинально провел пальцем по лезвию, глядя, как собака натягивает поводок, старается оторваться от хозяйки, чуя в траве птиц и мелких грызунов. Ну зачем держать пса? Пускай бы себе бежал, что уж тут такого.

Вот уже семь метров… Вот уже считаные шаги… Женщина достигла подлеска над небольшим, в несколько метров, прудиком — края более густого леса, что отмежевывал лежащее севернее болото, — и вдруг исчезла из виду. Тут где-то впереди раздался звонок сотового (как нельзя кстати: он-то и отвлечет жертву). Сайрус побежал к деревьям, не чуя под собой ног. Первое, что он увидел, это собаку, привязанную к трухлявой колоде. Пес озадаченно глянул на Сайруса, но тут же задорно тявкнул тому, кого увидел сзади.

Сайрус обернулся, и тут в лицо ему со всей силой врезалась коряга, да так, что он со сломанным носом полетел вверх тормашками из подлеска. Горбун выставил было нож, но снова получил удар по тому же месту. Боль ослепляла. Внезапно под ногами он ощутил пустоту; вскинул руки, чтобы не упасть, но все равно навзничь, с плеском рухнул в воду. Всплыв на поверхность, Сайрус бестолково зашлепал по воде руками, пытаясь добраться до берега, но, на его беду, в плавании он был не силен. Если на то пошло, он вообще не умел держаться на воде, а потому, стоило ему почувствовать глубину, как его моментально охватила паника. Обычный уровень воды в скарборских болотах два-три метра, но в зависимости от месячной нормы осадков глубина может достигать четырех метров, а местами и всех пяти. В общем, до дна Сайрус не доставал.