Пятьдесят! Джанни? В это трудно было поверить. Наверняка губернатор провинции пришлет людей, чтобы расследовать это дело, и раненный мечом чужак среди них может погубить всю деревню.

С сожалением, но не испытывая сомнений в своей правоте, Елена отравила его первой же чашкой целебного настоя. Лучше сделать это сразу же, раз уж это необходимо. Ему потребуется некоторое время, чтобы отправиться к богу (к его богу, не ее). Вероятнее всего, это случится поздно ночью, и уйдет он мирно. Если бы ей позволили, она бы попыталась его спасти.

Двух других она могла вылечить, одного легко (почистить и перевязать рану на ноге). Третьему мужчине было бы лучше побыть у нее несколько дней, но она наложит повязку на его плечо, там, где в него вонзился меч, перебинтует рану и утром отошлет его с Раской, снабдив травами и наставлениями. Он может выжить, но не может остаться.

Они здесь ведут полное опасностей существование, и нельзя допустить, чтобы слух о посещении их таким человеком, как Скандир, пусть даже на одну ночь, дошел до ушей османов. Он должен это понимать. Он скрывал лицо под шляпой, когда шел к ним из святилища, и с ним было всего несколько человек. Он явно понес большие потери. Он страдает, понимала Елена.

У нее было вино, она подала ему чашу после того, как они поздоровались друг с другом. Очень давно они с ним были любовниками, когда он впервые побывал здесь. Те дни остались в прошлом. Она сказала ему (и это было правдой), что тяжелораненый человек, вероятно, умрет.

С ним пришли купцы, направляющиеся на восток. Она послала дочь договориться со старейшинами, чтобы их устроили на ночлег. Деревне пригодились бы деньги, или что там эти купцы предложат им за гостеприимство. Раска отрицал, что он ранен (она пригляделась, решила, что это правда). Он сказал, что с ним женщина, она пришла к ним в качестве стрелка из лука. Спросил, может ли она переночевать у Елены. Ей стало любопытно, она согласилась.

Он позвал женщину в дом и назвал ее имя. Елена взглянула на нее — и страх пронзил ее, словно игла или клинок. Это иногда с ней случалось. Это была часть ее сущности.

— Дух сейчас с тобой? — спросила она раньше, чем сумела сдержаться.

Они остались втроем. Раненый лежал в другой комнате.

— Был со мной, — через секунду ответила та.

Она сняла с себя покрытую пятнами широкополую кожаную шляпу. Держала ее в руке. Елена увидела, что женщина очень молода. Она выглядела измученной, и печальной.

— Теперь уже нет, — прибавила эта женщина.

Елена перевела дух, потом быстро сказала:

— Мы поедим рагу из кролика, когда вернется моя дочь. Потом зайдешь вместе со мной к раненому. А после ты должна пойти в святилище.

— Я там только что была, — сказала женщина.

— Знаю. Но в нем находился священник, занимался своим делом. Ты пойдешь туда со мной, когда он уйдет.

— Ты можешь ей доверять, — сказал Раска молодой женщине.

— Она уже это знает, — произнесла Елена. — Ты теперь уходи. Ты знаешь, где находится гостевой дом. Они тебя накормят. Хочешь что-нибудь, что поможет тебе уснуть?

Он заколебался, и это было необычно.

— Нет, — ответил он, как всегда. Она дала ему флягу вина. Он вышел, пригнув голову в дверном проеме.

Елена посмотрела на молодую женщину в своем доме, над ней парил какой-то дух. Но он уже исчезал, она теперь это видела.

— Кто это был? — спросила она.

Женщина тоже заколебалась, а почему она не должна колебаться? Потом пожала плечами.

— Мой дед. Он умер год назад.

— И все равно был с тобой?

Скупой кивок головой.

— До сегодняшнего дня. Он ушел. И мой брат тоже.

— Он умер?

— Нет. Нет. Скандир его отпустил. Ради меня. Обратно к ашаритам. Он — Джанни.

Елена посмотрела на нее.

— Святилище, — резко произнесла она. — После того, как ты поешь и мы навестим раненого. В мире есть гораздо больше, чем мы способны понять.

— Я это знаю, — ответила женщина.

У целительницы были длинные седые волосы. Они носила их распущенными. Трудно определить цвет ее глаз при свете горящего очага. Она выглядела такой худой, будто ее обстругали, ужали в размерах. Очень длинные пальцы на руках. Ее дочь оказалась ровесницей Даницы, маленькая, быстрая, молчаливая. Они обе носили коричневые платья с поясом и шерстяные сюрко сверху.

И эта женщина каким-то образом знала о дедушке Даницы. О его духе, призраке, присутствии, чем бы он ни был. Это должно было пугать девушку, но она не ощущала страха. Даница гадала, почему она так спокойна, усталость ли причина этому, или горе?

Они поели, когда ее дочь вернулась домой, после того как помогла разбойникам и купцам устроиться на ночлег. Рагу из кролика, как и обещано. Даница жевала и глотала, не ощущая вкуса пищи. Ешь, когда есть еда, неизвестно, когда она может закончиться. Так учил ее дед.

Они не разговаривали. Дочь один раз встала и подбросила полено в огонь, сняв с него горшок с едой. Языки пламени поднялись вверх, Даница смотрела на них. Они слышали шум ветра. Дождя не было.

— Пойдем, — сказала целительница по имени Елена, когда Даница прикончила вторую миску рагу. Они прошли в соседнюю комнату, больших размеров. Там находились раненые люди Скандира, еще один разбойник присматривал за ними. Он встал и вышел, когда вошли женщины. При этом он кивнул Елене.

Один из раненых спал, тот, кто был ранен тяжело. Двое других сидели. Их раны уже обработали, как увидела Даница, пока они ходили в святилище, наверное. Елена подошла по очереди к этим двоим. Она сначала посмотрела им в глаза, поставив возле каждого фонарь. Приложила два пальца к их шеям, это выглядело странно. «Но почему странно? — упрекнула себя Даница. — Я ведь не разбираюсь в том, что она делает».

Целительница осмотрела повязки, которые сама наложила. Сказала что-то дочери, и та подошла к тяжелому столу и начала растирать какие-то травы в ступке пестиком. Она работала аккуратно, быстро. Движения ее напоминали птичьи.

Даница взглянула на того мужчину, который спал. Он часто и неглубоко дышал.

— Этот умрет, — тихо произнесла целительница. — Я не в силах его спасти.

— Мы убили их всех, — с гордостью произнес один из двух других. — Всех ашаритов, кроме одного.

— Этого мы отпустили, — вставил третий. — Он убежал домой, как испуганный ребенок. Чтобы рассказать о том, что мы сделали.

Елена взглянула на Даницу, но ничего не сказала. Дочь закончила то, чем занималась, и принесла две чашки. Каждый из людей Скандира выпил.

— Спасибо, — поблагодарил один из них.

— Теперь спите, — сказала Елена. — С тобой, — она указала на одного из них, — все должно быть хорошо. Тебе, — она повернулась к другому, — нужно двигаться осторожно несколько дней, и чтобы твое плечо очищали и накладывали под повязку то, что я тебе дам. Кто-нибудь из оставшихся у вас людей умеет это делать?