– Что у тебя с лицом? – спросил Джим, садясь в свободное кресло.

Тони и помощник полковника переглянулись.

– На себя посмотри. – Тони вынул из кармана небольшое зеркальце и протянул напарнику. Тот посмотрелся. Оказалось, что выглядит он ничуть не лучше Тони – те же синяки, мешки под глазами и заострившийся нос.

– Вот это да, – поразился Джим и отдал зеркальце. – Что же это с нами произошло вчера?

– Вчера? – Тони и помощник Форсайта снова переглянулись.

– Джими, это было не вчера, а две недели назад… Я уже второй день на ногах, а ты очнулся только сегодня.

– Там, на Катране, вы были очень плохи, и вас перевезли на запасную базу в тыл нашей войсковой группы, а уже оттуда эвакуировали сюда, – пояснил помощник и добавил: – Меня зовут Джек, если ты не помнишь.

– Спасибо за информацию, Джек… – Джим был несколько ошарашен услышанным, он полагал, что все случилось только вчера. Долгое ожидание, сумбурное начало и стрельба в каком-то странном состоянии, а потом еще этот огонь. – Там был огонь, – произнес он вслух, – я как будто горел.

Джим посмотрел на свои руки, ища следы ожогов, но видны были только старые синяки.

– Возможно, это как-то связано с тем, что вы хорошо выполнили задание и полностью выложились, – осторожно заметил Джек.

Послышались негромкие шаги, но Джим даже не обернулся, он наслаждался безопасностью и тем, что не нужно прятать под подушкой пистолет.

– Рад видеть тебя живым, «племянник». – Рука Эдгара Форсайта опустилась на плечо Джима. Джек пересел, освобождая место рядом с Джимом.

– Здравствуйте, «дядя», – с той же интонацией ответил Джим. Все свое детство он считал этого человека своим родственником, добрым и отзывчивым «дядей Эдгаром», но позже узнал не слишком приятную правду.

– Я слышал, Джек коснулся вашего с Тони усердия и профессионализма. Я полностью с ним солидарен – вы действительно выложились полностью и даже более того…

Джим и Тони молчали. Чувствовалось, что полковник Форсайт только начал говорить и будет продолжать.

– Вы помните, как вели огонь… по э-э… объекту?

– Да, сэр, я помню, – сказа Тони. – Все было штатно, нам объявили цель, и мы начали стрелять.

– Да, – подтвердил Джим. – Мы начали стрелять. Что, разве цель не поражена?

– О, с этим все в порядке. – Форсайт поднял руку, как бы сдаваясь. – Мало того, мы не имели полной информации о прочностных характеристиках этой цели и полагали, что достаточно будет и одного попадания снаряда кинетической пушки. Случись так, объект остался бы жив, но вы дали целое море огня – и у него не осталось шансов.

– Нам приказали отстрелять весь боезапас, – напомнил Тони.

– Да, и это было правильное решение Миража, вы с ним еще увидитесь. Но не могли бы вы прояснить один момент… – Форсайт и помощник обменялись быстрыми взглядами. – Как вам удалось расстрелять объект в таком быстром темпе?

– Ну… – Джим развел руками, глядя на Тони в поисках поддержки. – Мы много тренировались, сэр…

– Видите ли, общее время обстрела цели составило всего шесть десятых секунды. За это время вы успели произвести по пять прицельных выстрелов с предельной для вашего оружия дистанции.

– А затем Тони успел нейтрализовать посланную на ваш этаж группу противника, – добавил Джек.

– Я тоже хотел, но, когда повернулся, Тони уже стрелял, – невпопад сообщил Джим.

– Мы понимаем, что это как-то связано с вашим последующим состоянием и этими ужасными кровоподтеками. Кстати, врачи поначалу говорили, что вам не выкарабкаться, но за короткое время вы заставили их изменить это мнение.

Джим пристально посмотрел на Тони, тот отвел глаза.

– К сожалению, нам об этом ничего не известно, сэр, – сказал Джим.

– М-да… – Форсайт развел руками. – Надеюсь, когда-нибудь мы сумеем это прояснить, а пока можете пожать руку Миражу, он многое сделал, чтобы правильно навести вас…

Джим и Тони повернули головы и увидели появившегося на террасе Инструктора в непривычном для них летнем костюме.

– Теперь я понял, почему голос Миража показался мне знакомым! – сказал Джим и, вскочив, как мог поспешил к Инструктору. За ним последовал Тони. Несмотря на неполное выздоровление, они так сжали наставника в объятиях, что он попросил пощады.

– Чудесная встреча! – немного наигранно воскликнул Форсайт. – Вы можете проводить его к воротам, он уезжает.

Глядя вслед этим троим, помощник заметил:

– А вы, сэр, противились участию Счастливчика в этой операции.

– Я опасался – это понятно, он ведь закрыт для нас, но я рад, что все обошлось. К сожалению, этот блистательный результат не добавил мне доверия к нему. Увы.

– Полагаю, что теперь Счастливчик для нас не проблема – этим ребятам вполне по силам убрать его.

– Да, но мне будет его не хватать. – Форсайт вздохнул. – С хорошими агентами как с детьми: сначала ты радуешься тому, как быстро они растут, крепнут, делают первые успехи. Но, повзрослев, они начинают совать нос в твои дела, бояться «размена» и становятся такими параноиками, что даже профилактическую слежку воспринимают как попытку ликвидации.

– Босс, но ведь иногда такое случается, – с усмешкой заметил Джек.

– Случается, – согласился Форсайт. – Но кто бы знал, каких душевных мук мне стоит принять такое решение…

Недалеко от ворот стоял темно-синий лимузин, шофер в фуражке, стоя на почтительном расстоянии, терпеливо ждал своего пассажира. В тени деревьев, незаметные глазу, переминались с ноги на ногу охранники, на вилле они отвечали за режим безопасности.

– Вы сработали просто здорово, в эти минуты я был горд за вас, – сказал Инструктор. – Все разыграли как по нотам…

– Это ваша заслуга, Инструктор, – сказал Тони.

– Да, сэр, так хочется сделать для вас что-то хорошее, – добавил Джим.

– Что-то хорошее? – Инструктор улыбнулся. – Когда вам прикажут убрать Инструктора, пришлите ему открытку.

Напарники опешили.

– Вы думаете, нам могут приказать убирать своих? – спросил Тони.

– Со временем вы многое поймете и узнаете, а сейчас – прощайте, вас еще ждет отдых.

Инструктор повернулся и пошел к машине, а напарники поплелись в дом.

– Это ведь ты меня «включил», правильно? – укоризненно спросил Джим.

– И вовсе не я, просто ты от нервов сам «включился» – вслед за мной.

– А я думал, что это какой-то огонь. Ты всегда то же самое чувствовал?

– Да, это можно терпеть.

– Терпеть – да, – согласился Джим. – Но как объяснить?

– Наплюй, нам еще отпуск положен. Может, еще домой отпустят.