– Алиани? Вы…

– Могла бы не спрашивать. Деревьев они скоро не получат. Будем оттягивать, сколько возможно.

   Теримитц выглядел как всегда омерзительно.

– Слушай меня, Кастания! Слушай меня, Аршанс! Слушайте меня добропорядочные и благочестивые! Все, кто пришел сюда, и все, кто наблюдает за нами через свои экраны, все, кто не остался равнодушным. Сначала о случившемся вчера инциденте. Высокая комиссия провела расследование, опросила свидетелей и выяснила, что все это всего лишь досадное недоразумение. Честная и порядочная горожанка, девушка из приличной семьи, не имела злого умысла и не собиралась кормить нечестивое отродье. Она всего лишь выбросила не нужный ей остаток яблока, который случайно закатился в клетку. А наши бдительные стражи порядка не разобрались в ситуации. Девушке и ее семье принесены извинения. На этом инцидент исчерпан, можем приступать к работе. Приведите первого обвиняемого.

   Что? Инцидент исчерпан? Они издевались над человеком, в смысле, эльфом, из-за какой-то суки, недожравшей яблоко, и ни слова об этом? Готова поспорить на что угодно, она это сделала специально.

   Эльф из первой клетки занял место на помосте. Комиссия уткнулась носами в бумаги.

– Господин Кушдаус, в чем обвиняют этого недостойного?

– Он был отправлен убирать камни с заднего двора дома. Четыре из них так и остались неубранными. Хозяин был в отъезде, и хозяйка хотела порадовать его наведенным порядком. Из-за ленивого раба ей не удалось этого сделать. Женщина расстроилась.

– Бессовестный негодяй чем-то объяснил свое поведение?

– Он утверждал, что у него не хватает сил поднять их.

– Господин Экзекис, подтверждают ли это свидетели?

– Да, все они утверждают, что хозяйка была очень расстроена, а хозяин недоволен.

– Господин Отлопит, нашлись ли желающие это опровергнуть?

– Таких не нашлось.

– Ваш вердикт, господа.

– Виновен.

– Виновен.

– Виновен.

– Приступаем к вынесению приговора. Приговариваю к десяти ударам плетью по спине за каждый неубранный камень. Приговариваю к двадцати ударом плетью по груди за расстройство хозяйки. Приговариваю к прижиганию щек и лба за недовольство хозяина. И ему придется ощутить вес этих камней, дабы впредь неповадно было лениться. Приговариваю к опусканию камней на каждую руку, а поскольку рук у него меньше, чем неубранных камней, – хохот толпы. – То оставшиеся опустить на ноги. Оставить в таком положении до окончания рассмотрения следующего дела, после чего водворить в клетку, ибо здесь он может помешать исполнению приговора другого подлого отребья. Оставить в клетке на десять дней или больше, если хозяева откажутся забрать своего ленивого и лживого раба. Высокая комиссия согласна с вынесенным приговором?

   Высокая комиссия была согласна. Благочестивые и добропорядочные приветствовали решение одобрительным ревом. Экзекуция началась. Толпа хором считала удары, вопила от восторга, когда эльф не сдерживал стон, аплодировала, когда дернулся от ожога, разочаровано вздыхала, когда он терял сознание и снова ликовала, когда ведро воды приводило его в чувство. Огромные валуны приплыли по воздуху и зависли над распятым на полу эльфом. Пришедший за ними холенный хлыщ в смокинге с мечтательной улыбкой по одному обрушил их на руки и на ноги приговоренного, театрально раскланялся и удалился, насвистывая что-то.

– Пэ-Сит, шакал вонючий, – словно выплюнул Фаарр.

– Знаешь его?

– Знаю. Оборотень. Подлая мразь. Из СОС выперли, вон, где пригрелся.

   Теримитц прошелся вокруг эльфа, нахмурился, сделал знак, и мордоворот вылил на эльфа очередное ведро воды. Тот застонал. Председатель удовлетворенно кивнул.

– Почтенная публика довольна? – рев толпы. – Высокая комиссия сделает небольшой перерыв и продолжит.

   Высокой комиссии принесли исходящие паром большие чашки и блюда с пирогами. Камера деликатно сменила ракурс, демонстрируя толпу и клетки.

– Тайрин, что скажешь?

– Выдержит. Оставляем, как решили.

– Значит, так. Все готовы? Никто не передумал? Мар, держишься? По сигарете на дорожку и Вад вас выводит.

   Мы с Тайрином уходили последними. На помост поднимался следующий эльф.

   Келпи нетерпеливо били копытами. Пока Ваади накидывал упряжь, сбегала посмотреть на отражение в Озере, мне казалось, что оно действует лучше, чем зеркальное. Все уже были на местах, Алиани чуть посторонилась, пропуская меня. Я заняла центр кареты, с одной стороны сидел Водный, с другой через пару минут появился Огненный.

– Без изменений. Вчерашний третий. Поехали. Будет им сегодня… рейтинг.

   Общественных дорог келпи не признавали, мчались одним им ведомым маршрутом. Меня удивляло, что на такой скорости совершенно не ощущался ветер. В студенческие годы знакомые ребята нередко катали нас на мотоциклах. Ездить в шлемах считалось моветоном и лишало изрядной доли адреналина, о безопасности никто не задумывался, сами себе в этом возрасте мы казались вечными. Я хорошо помнила, как от бьющего в лицо ветра перехватывало дыхание, а о прическе можно было забыть сразу. Сейчас ничего и близко похожего не наблюдалось, хотя скорость в разы превышала ту, все за пределами кареты сливалось в размытую пеструю ленту.

– Мы купола поставили, – объяснил Ваади. – Иначе даже гномам бы не поздоровилось.

– А волосы? Я помню, у нее развивались волосы.

– Мар, оставь техническую сторону нам. Ты свою часть не завали, с остальным – разберемся.

   В Эксориме скорость сбавили, но увидеть мне почти ничего не удалось, в образ Черной Невесты разглядывание окрестностей не вписывалось. Интересно, удастся ли мне когда-нибудь просто посмотреть на Аршанс? Узнать его не с газетных страниц, не с экрана маговизора, не проскакивая мимо в бешено летящей карете, а мирно прогуливаясь по улицам городов, наслаждаясь видом их достопримечательностей и знакомясь с местными развлечениями? Желательно не теми, к которым мы сейчас приближаемся.

   На Прощальную площадь ворвались черным вихрем под свист и гиканье гномов. Количество любителей острых ощущений превосходило все мыслимые ожидания, какое-то беспросветное человеческое море.

– Мар, изобрази будто машешь плетью, будем дорогу прокладывать.

   Я изобразила, мне не трудно, я бы по всей площади это поизображала. С большим удовольствием. Мне очень понравилось, как окутавшая руку темно-синяя дымка трансформируется узкую длинную ленту и отшвыривает добропорядочных и благочестивых куда-то на других, не менее добропорядочных и благочестивых. И вопли их, уже далеко не ликующие, понравились. И как, спасаясь от копыт келпи, были готовы затоптать друг друга. И панический ужас на попавших в мое поле зрения лицах. Я жестока? Не более, чем они.

   Карета заложила крутой вираж и замерла перед помостом, оглушительно заржали келпи, засмеялся Тайрин, запели дриады. Сзади еще доносились затихающие крики и невнятный шум, впереди уже властвовала тишина. Действующие лица на жуткой сцене замерли, не доведя до конца начатое движение. Теримитц с вознесенным вверх указующим перстом. Экзекис, тянущийся к вазочке с орехами. Кушдаус, стряхивающий что-то с рукава. Отлопит, с какой-то мерзостью из палаческого набора. Мордоворот, склонившийся над распластанным на скамье эльфом. Мордоворот с тисками.