Прежде чем ответить, Марианна оглянулась: Даша бездумно смотрела в окно, мурлыкала мелодию, в ушах наушники. Значит, разговора не слышит.

– Твоя прекрасная Илона Игоревна решила предупредить меня. Она сказала, что ты тиран и деспот и будешь мной помыкать, – с удовольствием наябедничала Марианна. Ничего, один раз можно. Она и так никогда не жалуется.

– Разве для тебя это новость? – удивился Аракчеев. – Ты и так знаешь, что я деспот. И что я буду тобой помыкать. Ты мне не давай это делать, ладно? Если понадобится, можешь треснуть меня тем самым зонтиком.

– Илоне не нравится, что я теперь твоя девушка. Она вела себя некрасиво, – строго сообщила Марианна голосом, который использовала на родительских собраниях.

– Не обращай на Илону внимания, – нахмурился Петр. – Она тоже деспот, только в женском исполнении. Считает, что знает все лучше всех, и до всего ей есть дело.

– У вас с ней что-то было? Она твоя бывшая? – слова вырвались у Марианны сами по себе. Нет, она не хотела этого знать!

Петр ответил не сразу. Эта пауза сказала Марианне все, что нужно.

– Ясно, – торопливо промолвила она. – Ничего, я понимаю. Но тебе все-таки следует поговорить с ней, чтобы она не питала надежд.

– Мы познакомились на технической выставке в Дюссельдорфе несколько лет назад, – ответил он негромко, не глядя на нее. – Я тогда только развелся. Она работала в павильоне другой компании. Потом выяснилось, что мы живем в одном отеле. Ну и… провели время. Недолго встречались после возвращения. Продолжения не было. А потом она пришла к нам в компанию. Ее принял на работу мой зам. Я согласился с назначением, потому что Илона отличный специалист. Я даже как-то не брал в расчет, что у нас с ней… что-то было. Интрижки с подчиненными не в моих правилах. Я не сплю с Илоной, но мы с ней больше, чем коллеги. Пожалуй, мы почти друзья. Она часто приезжает в Лопухово в гости. Не только ко мне, но и к Валентине – у них нашлись общие знакомые.

– Какие вы, мужчины, глупые и наивные создания, – сказала Марианна печально. – Даже успешные руководители, которые создали собственную систему управления проектами. Друзья, придумал тоже! Илона надеется на другое.

Петр досадливо мотнул головой и беззвучно выругался на водителя, который влез перед ними на разбитой «Тойоте». Или не на него выругался, а на себя?

– И что она тебе наговорила? Не ожидал от нее. Честно говоря, я крайне недоволен.

– Да ничего, ерунда! – отмахнулась Марианна. Ей не хотелось видеть Петра недовольным, пусть даже на Илону. – Напомни, почему ты изменил своему правилу не заводить интрижек с подчиненными? Я как бы тоже твоя подчиненная, забыл?

– Никакая ты не подчиненная. И у нас с тобой не интрижка. У нас с тобой совсем другое. Тут правила не действуют. Помнишь, я тебе говорил?

Он повернулся и так глянул на нее, что у Марианны сладко замерло сердце. Конечно, это не интрижка! Это совсем-совсем другое! Что-то большое и непредсказуемое, и прекрасное, как жизнь.

Так что ну ее, эту Илону! Подумаешь, специалистка выискалась!

– Мне понравилось у тебя на работе, – сказала она, желая перевести разговор на другое. – Я восхищена, как ты всем этим управляешь. Ты по сути создал свой мир, свою планету!  У тебя все так строго, официально, эффективно… ух, даже страшно!

– Да, это суровый мир. В бизнесе нет места сказке, – Петр неожиданно улыбнулся мягкой улыбкой, – Я не умею создавать сказку. А вот ты умеешь. Это редкий дар. Где ты, там и сказка, Марианна.

У Марианны даже голова закружилась от удовольствия. Не думала она, что он такой романтик! Но Петр удивил ее еще больше.

– Догадываюсь, какое у тебя сложилось обо мне представление, – сказал он, а потом опять глянул на нее быстро, остро, и уже без улыбки. И затем задал самый неожиданный вопрос на свете:

– Ты все еще влюблена в меня?

– Конечно, – ответила она изумленно. – По уши.

– Хорошо, – кивнул он и больше ничего не сказал, и неловко повел плечами, как будто устыдившись.

– Пап, я есть хочу, – пожаловалась  Даша, снимая наушники. – Мы скоро приедем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Не скоро. Видишь, что на дороге творится. Слушайте, давайте так: я сейчас загоню машину в тот дворик, а мы зайдем в ресторан. Тут поблизости есть неплохой. Закажем всего, чего захочется, а потом еще и домой купим сладостей. Как вам такой план?

– Отлично! – завопила Даша. – Дома все равно вегетарианский борщ и бигус, я их терпеть не могу! Пап, а можно мне бургер заказать?

– Можно, – ответил Петр. – Сегодня все можно.

Остаток дня превратился в праздник.

Сначала, как и планировали, заехали в хороший, но демократичный ресторан с деревянными столами, книжными полками и настольными играми, которые гости брали со стеллажа в ожидании заказа.

Марианна огляделась и вздохнула с облегчением. Здесь можно расслабиться и ничего из себя не изображать. Пахнет уютно и знакомо, официанты дружелюбные, посетители тоже не какие-нибудь там олигархи с претензиями.

Петр покорно заказал все, что выбрала Даша. Когда официант разгрузил поднос, на столе не было ни одного полезного блюда. Зато были блюда вкусные, с большим содержанием жиров и сахара и запредельным количеством калорий.

Раскрасневшаяся Даша бурно радовалась жизни. Марианне редко доводилось видеть ее в таком настроении, и она то и дело украдкой толкала Петра в бок и глазами показывала ему на дочь – смотри и запомни хорошенько, как мало нужно ребенку для счастья!

Петр согласно кивал и улыбался. Он галантно ухаживал за дамами и старался быть образцовым отцом. Слушал дочь, смеялся ее глупым подростковым шуткам. Не сделал ни одного замечания, даже когда Даша начала отрывать от пиццы куски и запихивать их в рот двумя руками, не прекращая болтать. Щеки у нее раздулись, как у хомяка, а на подбородке краснели капли соуса.

Марианне очень понравилось его поведение. Она даже почти простила его за Илону. Но не до конца. Все-таки без серьезного разговора не обойтись.

«Мужчин нужно воспитывать, иначе они сядут тебе на шею», учила ее бабушка, когда заводила разговоры о взаимоотношениях полов. Марианна не верила в то, что можно перевоспитать взрослого человека. Да и пример бабушки, от которой дедушка сбежал после десяти лет брака, как-то не убеждал.