В «Защитниках» же Андреасян решает, от греха подальше, вообще обойтись без любви — хватает туманных намеков на давние отношения Ксении с Арсусом, благополучно забытые обоими. В целом, в поздних фильмах, довольно жестоких, а иногда почти садистских, Андреасян отказывается от формулы «доброго кино». А зря: в условиях сегодняшней России содержание превыше формы — и особенно в кино. Необходимость «чувства добрые лирой пробуждать» кажется важной государственной миссией, особенно на фоне авторского кино, не приемлющего искусственной благостности.

Пример с «добрым кино» свидетельствует о том, что Андреасян лишь со стороны может показаться беспомощным плагиатором, неумело и наивно копирующим чужие образцы. Безусловно, у его фильмов есть не только своя эстетика, но и стройная идеология, которая может быть близка даже тем, кого не устроят художественные достоинства картин. Отсюда — если не любовь, то по меньшей мере толерантность по отношению к ним.

Начать с простейшего — образа России, почти всегда представленной в фильмах Андреасяна Москвой. Он глянцевит, ярок, непременно включает в себя виды на Кремль, Храм Христа Спасителя и Москву-Сити (впору вводить в канон «триаду Андреасяна» — эти идеальные отпечатки повторяются из фильма в фильм и не существуют в отрыве друг от друга). И кишит агрессивной жизнерадостной рекламой: Андреасян — один из чемпионов по продакт-плейсменту в новом русском кино. Каждая квартира, чем бы ни занимался ее обитатель, похожа на роскошный и вместе с тем безликий пентхаус воображаемого олигарха. Улицы будто подметены по заказу Enjoy Movies, прохожие дружелюбны и улыбчивы. И все же Москва — это лишь чистилище: образ рая представлен отелем «all inclusive» в умеренно экзотической стране: услужливые и русскоговорящие официанты круглосуточно наливают коктейли у бассейна, в котором плещутся красавицы в бикини («Служебный роман», «Чего хотят мужчины!»).

Ад на этом фоне — разумеется, Америка, где царит закон чистогана и любой бандит в своем праве, ведь банки все равно грабят народ хуже самого отъявленного преступника. Проповедь такого содержания читает своим подельникам, а на самом деле зрителям, один из героев «Ограбления по-американски», прежде чем пойти на дело. Что говорить о мечтающих разрушить Россию Штатах, подобие которых выстроено в «Чего хотят мужчины! 2». Похожа на преисподнюю и карикатурная вселенная «Мафии», в которой, как в воображаемой Америке многочисленных антиутопических голливудских B-movies, шоу-бизнес убивает граждан во имя рейтингов. Безусловно, такая картина мира отвечает взглядам многих жителей современной РФ.

В патерналистском по типу, но лишенном отчетливых моральных ориентиров российском обществе, забавным результатом чего и становятся православные казаки и «Ночные волки», выдаваемая за пресловутую «доброту» нравоучительность кажется похвальной и необходимой. Как бы ни был назойлив и безвкусен изобретенный Андреасяном Карлосон, он делает дело, которое представляется большинству полезным: указывает родителям на их долг по отношению к детям, наказывает порок и поощряет добродетель. Поразительно, как стихийный анархист из романа Линдгрен перевоплотился в слащавого ангелка, чьи прегрешения сводятся к злоупотреблению словом «какашка» (да, он разрушает айпады и другие материальные блага, но это вполне встраивается в луддитскую моралистскую парадигму, которую навязывает своим героям режиссер). Андреасян подчеркивает: Карлосон таков лишь потому, что еще ребенок, над ним есть и высшая власть — она не позволяет себе таких глупостей, хотя буквально излучает добро и милость. В роли этого Бога-дедушки — Олег Табаков, первый большой и настоящий актер в до тех пор цельной трэш-вселенной режиссера.

Высший авторитет в ранних фильмах Андреасяна простодушно представлен образом президента. В «ЛОпуХАХ» фигурирует Владимир Путин, дающий двум рослым разведчицам специальное задание (роль президента играет его имперсонатор Дмитрий Грачев), в «Беременном» — Дмитрий Медведев, делающий селфи с Дюжевым. Но оба главы государства — эпизодические «боги из машины», не более. В последующих фильмах реалистичные фигуры власти исчезают, уступая место условной сверхсекретной спецслужбе с говорящим названием «Патриот» в «Защитниках» или абстрактному Хозяину Игры (будто специально, чтобы не конструировать оригинальный образ, в этой роли занят украденный из «Ночного дозора» и «Черной молнии» Виктор Вержбицкий) в «Мафии». Так или иначе, каждый фильм, включая хаотичных «ЛОпуХОВ», включает в себя идею высшей осмысленности бытия, пронзающей каждый немудрящий сюжет своеобразной вертикалью власти. Андреасян не исследует эту власть, а просто постулирует ее. Как в классицистической системе, в его фильмах просто обязан фигурировать «власть имеющий», задача которого — искривлять покосившийся мир. В этой же роли, безусловно, режиссер видит и самого себя.

Самыми заметными адресатами его заботы становятся женщины, существа слегка взбалмошные и нестабильные, но воплощающие в глазах Андреасяна красоту и гармонию бытия, ведь все они — потенциальные Мамы (см. одноименную серию фильмов). Эта идеально-конфетная открытка для режиссера — камуфляж двух страшных образов, на которых строятся его первые фильмы и которые ему не удается полностью изжить и позже.

Первый: женщина как сосуд порока и гнездо разврата, сбивающая с толку мужчину фурия, кусок красивого мяса. Таковы многочисленные героини «ЛОпуХОВ» и дилогии «Чего хотят мужчины!» — неизменно похотливые самки, у которых на уме только секс и иногда нажива, ходячие сексистские стереотипы, один отвратительнее (и, согласно замыслу, соблазнительнее) другого. Такой он сделал и Ольгу Рыжову (Анастасия Заворотнюк) в своей версии «Служебного романа». Кстати, навязчивый рефрен в большинстве андреасяновских картин — стрип-клуб, куда по тем или иным причинам заносит центральных героев.

Второй: женщина как негодяйка-феминистка, которая пытается опрокинуть существующую иерархию и захватить власть. Такова сыгранная Светланой Ходченковой стервозная юристка из «Беременного»: она доходит до того, что пытается оспорить беременность центрального персонажа (очевидно ревнуя к его славе и семейному благополучию). Подобна ей придуманная Андреасяном и приклеенная к сюжету оригинального фильма стерва-конкурентка (Мария Семкина), которая намерена разрушить фирму Калугиной в «Служебном романе». Еще интереснее два случая «укрощения строптивых» — превращения неразумных карьеристок в уютных мам: собственно, Калугина (вновь Ходченкова) в «Служебном романе» и мама Малыша в «Том еще Карлосоне» (вновь Семкина). Похожую трансформацию переживает и няня Нонны Гришаевой — поначалу деловая женщина, а в финале фильма — наконец-то влюбленная клуша, как «должно». В «Мафии» же, где автор от комедии переходит к антиутопии, все чрезмерно амбициозные персонажи женского пола умирают страшной смертью. Лишь одна из них, Катерина, доверившись мужчине и признав традиционную роль покорной спутницы, получает возможность выжить.

При этом женщина, облеченная властью, Андреасяна, конечно, возбуждает. Иначе откуда взялись бы две ряженые путаны — на самом деле агентки национальной безопасности — в «ЛОпуХАХ», которым указания раздает сам глава государства, или роскошная Валерия Шкирандо, поставленная руководить организацией «Патриот» в «Защитниках». Но он сам скрывает это от себя, выводя на первый план не Елену Ларину (героиня Шкирандо), а Ксению (Алина Ланина), априори изменчивую и нестабильную супергероиню-воду: та отважилась драться с мужчинами и злодеями и за это наказана забвением прошлой личной жизни. А ведь она, как сообщает сама Ксения, «хорошо варит борщ». Эта деталь, кстати, намекает на украинское происхождение героини в многонациональной семье Защитников — и ее амнезия, слабость, недолюбленность русским партнером-медведем в этом контексте приобретают символическое значение.