Вообще, между прочим, не факт, что у Камаевасгорела машина. Сказать все, что угодно, можно. Ну, это скоро выяснится, глаз уНадежды наметанный, она людей сразу насквозь видит, лгунов и обманщиков содного взгляда просекает. Так что если Камаев задумал какую-то аферу…

Ладно, об этом сейчас думать не надо, не стоитсебя накручивать. Нужно извлечь пользу из неожиданной задержки, получшеосмотреть клуб, приглядеться к публике. И не только пользу получить, но имаксимум удовольствия. Ну, куда там запропастились шоу-балет «Безумное танго» икрасавчик с сексуальной попкой? А не взять ли чего-нибудь покрепче слишкомсухого «Шатли»? И еще такой вопрос: здесь принято приглашать артистов кстолику?..

В Агадир вернулись уже поздним вечером. Дорогаутомила всех настолько, что к концу пути народ либо дремал, либо утомленномолчал, тоскливо поглядывая на часы и гадая, успеют ли они добраться до отеля,прежде чем закроется столовая. От вчерашнего обжорства «У Али» осталисьприятные, но, увы, неосязаемые воспоминания, а сегодняшняя бесконечная дорога погорам всех просто повергла в нокаут. Душ, ужин, мягкая постель и вытянутьнаконец ноги! – дальше этого мечты не шли ни у кого. И все-таки было ещенечто, что беспокоило каждого или почти каждого, что заставило людей наподъезде к отелю оживиться и прильнуть к окнам.

– Да вот он, Родион! – выкрикнул кто-тотак радостно, словно встретился с другом детства.

– Вон стоит, живой-здоровый! – подхватилдругой голос, а какая-то женщина сочувственно проговорила:

– Все в порядке, Константин Васильевич, неволнуйтесь так! Мы же говорили, что никуда они не денутся.

– Ну, покажу я им… – проворчал гид, отирая потплатком, который уже давно был хоть выжми, и бессильно откидывая голову наспинку кресла. С тех пор, как стало ясно, что ни Родион, ни Надежда не приедутк отправлению автобуса и, несмотря на часовое ожидание, из Марракеша уезжатьпридется без них, Константин Васильевич не находил себе места от беспокойства.

Впрочем, беспокоились все. Сначала ужаснозлились на этих потеряшек, которые то за лентой от шляпки лазили, заставиливсех переволноваться, то вновь провалились невесть куда. Потом, когдаоткровенно жалкий вид Константина Васильевича надоел всем, злиться перестали.Так бывает с родителями загулявшего ребенка. Сначала, если он задерживается иникак не идет домой, они готовы голову безобразнику оторвать. Потом сидят,уткнувшись глазами в пол, и молятся, чтобы только пришел, а там – черт с ним.Только бы пришел! И когда чадо наконец возвращается, папа с мамой в первуюминуту готовы в ножки ему пасть от счастья и благодарности и только потомхватаются за ремень.

Ну, набрасываться на Родиона с ремнем ни укого смелости бы не хватило, в ножки тоже никто не кланялся, однако никто нескрывал радостных улыбок. Да и он сиял всеми тридцатью двумя зубами, размахиваяогромным букетом совершенно сказочных по красоте агадирских бледно-розовых роз.Каждую выходившую из автобуса женщину он галантно подхватывал под локоток,каждой вручал розу и срывал ответные поцелуи.

При этом он приподнимался на цыпочки,вглядывался в окна, как бы силился там кого-то рассмотреть, и что было силразмахивал остатками своего букета.

«Уж не мне ли он машет?» – вяло подумал Егор.Подумать это сил хватило, а рассмеяться – уже нет. После вчерашнегозлоупотребления «серым вином» он окончательно разуверился в нормальной работесвоего желудка и крепости головы, потому что провел один из самых тяжелых имучительных дней в своей жизни. Даже мысли о печальной, а может быть, итрагической участи бывшей любовницы отступили на задний план. Ничего нехотелось, только лежать в тишине, прохладе, полумраке, причем неподвижнолежать, не шевеля ни единым мускулом, а тут волей-неволей приходилось трястисьна заднем сиденье автобуса, вдыхать бензиновые пары, мучиться от жары (к концупути почему-то совсем разладился кондиционер), корчиться от песен Пугачевой(как выяснилось, водитель ее обожал, даром что не понимал ни слова по-русски.Это же надо: приехать в Марокко, чтобы выслушать историю про настоящегополковника!), томиться необъяснимым страхом… почти как у Пушкина: «Вздыхать идумать про себя: когда же черт возьмет тебя!»

Он сладостно мечтал, как заберется в ванну всвоем номере, а потом… И эти мечты распороло появление Родиона, как нож убийцыраспарывает живот жертве. Была робкая надежда, что эта парочка больше не вернетсяв группу, что они растают в невообразимых марокканских просторах, продолжаяосуществлять свои преступные замыслы вдали от Егора Царева…

Нет, Родион тут как тут. Значит, они сНадеждой добрались до Агадира автономно, обделав свои темные делишки. А все жеинтересно, кому это Родион так ретиво машет букетиком, кого высматривает затонированными стеклами?

Пробираясь к выходу, Егор видел, как Родионкинулся к Константину Васильевичу, тряс ему руку, что-то говорил с покаяннымвыражением лица. Гид сперва поджимал губы, потом расплылся в улыбке, потом…потом лицо его вдруг сделалось обеспокоенным. И точно такое же выражениепоявилось на лице Родиона. Он о чем-то встревоженно расспрашивал гида, какбудто не мог понять его слов, а остатки букета тискал так, что роскошные розымгновенно превратились в неприглядный веник.

– Да что вы, мне не верите, что ли? –осторожно спускаясь со ступеньки, услышал Егор возмущенное восклицаниеКонстантина Васильевича. – Егор, хоть вы подтвердите! Я сотый раз говорюРодиону, что Надя не появлялась в Марракеше, что мы уехали лишь тогда, когдауже отчаялись дождаться, оттого и задержались допоздна. Говорю, говорю, а оннаскакивает на меня так, будто я где-то по пути приказал остановить автобус истолкнул бедную девушку в пропасть!

Егор вскинул голову и уставился на Родиона.Тот заметно вздрогнул. Словно молния просверкнула между ними при этихслучайных, невероятных, пророческих словах: «Столкнул бедную девушку впропасть…»

Егор зажмурился от боли, внезапно охватившейголову. Чудилось, из виска в висок ее пронзила стрела. Это была не простаястрела – это была стрела-догадка.

Он с трудом открыл глаза и увидел рыжеготуриста, который со всех ног бежал от отеля к автобусу. Даже в свете неоновыхфонарей, освещавших подъездную площадку, было заметно выражение страшногопотрясения, исказившее его лицо.

– Там, там… – Он тыкал рукой в сторонуотеля. – Там…

Егор медленно покачал головой. Он заранее могбы сказать, что сейчас выпалит рыжий.

Рыжего хватило только на то, чтобы слабымголосом простонать: