Черный пес. Черный пес… Это самые страшные сныАнфисы в последнее время: как она наклоняется над бучилом, куда только чтоотправила Надюшку, а когда поворачивает голову, видит, что на нее поскользкому, иссеченному ливнем мосту летит огромный черный пес. Это ВеселыйРоджер. Вот он прыгает на Анфису, упирается в ее грудь сильными лапами, тянетоскаленную морду к лицу… И она понимает, что еще секунда – и пес укусит ее, какукусил Алима. И тогда ничто, ничто не спасет ее, как не могло спасти Алима!Анфиса кричит, взмахивает руками, пытаясь оттолкнуть Роджера, теряетравновесие, заваливается на сломанные перила моста – и падает, медленно падаетв жадно и давно ждущее ее бучило…

В огороде бузина, а в Киеве дядька! Роджер,Алим, Анфиса… Чепуха полная! Однако не потому ли Надежда всегда терпеть немогла Веселого Роджера, что в тот вечер над бучилом ее напугала какая-то чернаясобака, стоявшая на берегу?

Роджера больше нет, Надьки нет, Анфисы нет,Алима нет. А кто остался?..

Держи себя в руках. Пора избавиться от этойнеконтролируемой болтливости, которая охватывает тебя при одном тольковоспоминании о Роджере. Ты как бы беспрестанно оправдываешься за то, чтосделала. А что ты такого сделала? Спасала себя. Роджер не мучился, не бесился,не грыз железо, не отказывался от воды – короче, не претерпел всех симптомовсвоей страшной болезни. Он умер от укола, безболезненно. Алим, по большомусчету, сам виноват, что его укусил любимый пес. Знал же, что тот терпеть неможет пьяных, – зачем лез к нему целоваться? Ну а в том, что Роджер былуже в это время заражен, больше совпадения, больше счастливой случайности, чемстараний Надежды. И хватит, хватит об этом! Надо научиться держать себя вруках. Иначе когда-нибудь сболтнешь лишнее, и тогда… А что тогда будет? Никомуи в голову не взбредет, что такое возможно! Ноу-хау в области убийства, ни водном детективе о таком не прочтешь.

Или все-таки взбредет? Вот ведь Васька началзадавать ненужные вопросы, а потом появились те двое в Северо-Луцке… Или ивпрямь был прав Руслан, настаивавший, что ей не нужно ехать в Нижний одной?

– Извините, Катя, я немножко отвлеклась,задумалась. Так что вы говорили? Ветврач? Интересно, очень интересно. Но как выпопали сюда? Вот уж никогда не встречала ветврачей в гей-клубах!

– Я сама не пойму, как это вышло, –удрученно пробормотала Катерина, рассеянно гоняя по столу полупустой бокал сапельсиновым соком. – Думаю, она надо мной просто подшутила.

– Кто?

– Да одна моя подруга! – Катя с досадойпристукнула бокалом. – Мы с ней вместе работаем. Я… ну, я одна живу.Как-то не сложилось у меня… ну, вы понимаете. С мужем как-то не получилось.

«Еще бы получилось! С таким-то макияжем! Это жклоун из цирка, а не женщина!»

– Ну и вот, – продолжала бормотатьКатя. – Ну и вот, меня подруги пытались знакомить с разными мужчинами, нотоже как-то… не складывалось.

«И этого надо было ожидать, если тыпритаскивалась на свиданки с таким бастионом на голове!»

– А у меня сегодня день рождения. И этаподруга мне говорит: «Я тебе в подарок купила билет в первоклассный клуб. Тебе,себе и еще одной даме, ее Галина зовут. Оторвемся как надо, может быть, синтересными мужиками познакомимся». Дала мне билет, сказала, что встретимся ужев клубе. Я пришла к одиннадцати, а Ольги нет. А Галину эту я в лицо не знаю.Смотрела, смотрела, но тут все такие… такие… – Катя сделала огромныеглаза. – Потом увидела приличную женщину – думаю, это, наверное, Галина. Авы не она.

– Ольга? – повторила Надежда, внезапноохрипнув. – Вы сказали, вашу подругу зовут Ольга?

– Ну да, Ольга Еремеева. А что? Вы ее знаете?

– Она такая высокая, волосы рыжие, глазасеро-зеленые, да?

– Точно! – обрадовалась Катя. – Ой,Надя! Я думала, кого вы мне напоминаете? А вы с ней немножко похожи! По типу,понимаете? Конечно, у вас и волосы другие, и выглядите вы гораздо шикарнее…

Как ни странно, этот невинный комплиментвзбодрил Надежду. Ольга, неужели это та самая Ольга? Об их сходстве говорила иРоза. Значит, она появится здесь, и даже, может быть, очень скоро. А если непоявится, теперь у Надежды есть к ней прямая дорожка. Только надо не упуститьэту невинную дуреху, надо расположить к себе эту Катерину!

– Катя, да бог с ними, с этими вашимиподругами. Будем надеяться, они придут, а нет, так мы и с вами очень приятновремя проведем. Не самый плохой клуб, поверьте, пусть даже и странноватыйнемного, зато забавный. Посидим, выпьем, поболтаем. («И ты мне подробнеерасскажешь про ту свою подружку, про Ольгу Еремееву, не отлучалась ли онапримерно неделю назад с работы, не ездила ли куда-нибудь и нет ли у неедолговязого приятеля по имени Родион?..») Посмотрим шоу-балет. Вообщерасслабимся, потанцуем. Ну что вы так зажались? Знаете, есть такой анекдотспециально для женщин: если вас насилуют, перестаньте кричать и драться,расслабьтесь и получите удовольствие.

Катя несмело хихикнула:

– Наверное… Расслабиться и получитьудовольствие. – Снова хихикнула. – Вы сказали, мы выпьем? Правда? Ачто? Водку я как-то не очень и пива не пью…

Надежда вскинула брови: «Такое ощущение, что ясовращаю монашенку». Она махнула рукой пробегавшему мимо парнишке с карточкойна кармане рубашки: «Петр».

– Петр, друг мой, нельзя ли по бокалукакого-нибудь коктейля, который здесь обычно пьют дамы?

– Вообще-то у нас самообслуживание, напитки вбаре. Это гораздо дешевле и быстрее, чем ждать официанта. Но для вас, мадам,что угодно, – смерил он Надежду наметанным взглядом.

И живо обернулся, принес на подносике двавысоких толстостенных стакана, в которые были воткнуты веселенькие цветочки.

Надежда положила на поднос сотенную:

– Довольно? Или еще?

– Это только за одну порцию, – вежливопоклонился Петр. – Я же говорю, в баре дешевле.

Ну, большое дело – из-за какой-то сотни ногибить, в бар ходить! Однако для Кати, судя по всему, это была огромная сумма.

– Я даже не предполагала, что здесь такдорого! – прошептала она со священным ужасом. – Кошмар!

– Расслабьтесь, – снова посоветовала ейНадежда. – Это не такие уж большие деньги. Давайте лучше выпьем зазнакомство.

– Давайте!

Чокнулись, отпили по глоточку. Ага, этомартини с шампанским. Мартини бьянко – сразу чувствуется: итальянское, немолдавская дешевка. Шампанское, правда, похуже – полусладкое, определенноместного производства. Но пить можно.

– Какая вкуснота! – пробормотала Катя,лихо делая глоток за глотком. – И как хорошо пьется!